Сергей Ходосевич - Когда грибы цветут… Юмор и фантастика

Милентьев мрачно спросил:

– Вы кто такие? Зачем объект порушили?

Главный щелкнул каким-то аппаратом. Аппарат металлическим голосом сказал:

– Мы есть инопланет. Мы принять ваш сигнал и прибыть к вам дружба энд соотрудничь.

Строители продолжали молчать.

– Вы имейт, как это, душевный расстройство? С чем это завязано? – обратился инопланетянин к Милентьеву.

– Баню вы мне угробили, – с укором сказал мастер. – Вот с чем это завязано.

– Что такой банья? – поинтересовался аппарат-переводчик.

– Моемся мы в ней иногда, – ввел инопланетян в курс дела Милентьев. – Чаще по субботам.

И показал чертежи. Старший инопланетянин азартно засопел:

– Это для нас есть порожний дело…

Пришельцы, орудуя какими-то инструментами, в мгновенье ока разобрали завал. Их затянуло облаком пыли…

А когда пыль осела, строители увидели красавицу баню: веселую, изящную, как бы невесомую.

– Что это? – потрясенно спросил Милентьев.

– Бань-я! – хвастливо сказал вожак инопланетян.

– Вот это да! – первым очнулся Игнашкин. Он забежал вовнутрь и крикнул восхищенно:

– Шик-модерн!

Инопланетяне скромно помалкивали.

– Так-то оно так, – рассеянно бормотал Милентьев, обходя великолепное, прямо-таки неземное строение. – Эх, хоть и жаль, а делать нечего. В общем, так, парни: вот тут в углу содрать плитку, здесь – разбить стекло, соседнее заляпать… Да двери, двери не забудьте перекосить. Облицовочку снаружи кое-где поколупайте, да позаметнее чтобы было.

– Может, не надо, а? – просительно сказал Сазонов и всхлипнул. – Красота-то ведь какая!

– Вот потому и не сойдет! – жестко ответил бригадир. – С нас же потом не слезут. Будут требовать такое же качество. А мы что можем? Ну, дошло? То-то! За работу, орлы!

И «орлы» стали скрести, отдирать, ломать – только шум пошел.

– У нас так не делать. Мы вас не понять… Контакт не есть быть, – печально покаркал переводчик. – Прощевайтесь…

Инопланетяне, обиженно сопя, гурьбой повалили к своей кастрюле, задраились и взмыли в небо.

– Расстроились ребята, что ли? – сконфуженно пробормотал Милентьев. – Ну и зря. Не по-нашенски это!

– Дядя Карим, ты чего такой взъерошенный?

– Э-э, балам, вот сижу, полисыя жду.

– Зачем, кто ее вызвал?

– Я и вызвал.

– А что случилось-то?

– Что-что… Пошел на смена, забыл пропуска. Возвращаюсь, стукаю в дверь. А мине не открывают.

– Может, тетя Фарида куда вышла?

– Куда? Нощь ведь. Я опять стукаю. Наконец, открывает мне моя Фарида, моя жаным*. И какой-то она шибко ласковый. Как будто я полушка принес.

– Так у тебя получка неделю назад была, дядя Карим. Мы еще с тобой на нее пива попили.

– Вот-вот! Еще триста рублей остался, я жена отдал. Э-э, думаю, жаным, меня на мягкий хлеб не проведешь! Кино смотрю, этот, как его, анекдоты слушаю. Я в шипонер. А там – сидит! Голый, слушай, ножки крендель сделал и шалма на голова!

– Ух ты! Мулла, что ли?

– Тьфу на тебя, Петька! Этот шалма на его голова был мой шарф! Ага, думаю, вор, мой вещь хотел украсть! Жена пугал, вон сама не свой к свой мама убежал! Сейчас, говорю, сволишь, я тебе секир-башка* сделаю, обрезание ясым*! Я его поймал за этот…

– Прямо за…?

– Еще раз тьфу на тебя! За рука! Тащу его как баран из сарай и кричу: «Ты кто, зачем на мой шкаф поселился?». А он мне: «Я йог, йог!». Слышишь, брат Петька, на глаза мне врет, говорит, «йок» его тут. Как же йок*, когда бар*?

– Хе-хе, дядя Карим, йог – это вроде факира!

– Ну да, он потом так и сказал, что он – факир-макир, мой жена лешит. Это без штана лешит?! Я хватаю его за горла, а он кричит: «Уйди, я в астрале!» Я понюхал – тошно! И в шкафа, и на пол! Чушка какой-то, а не факир!

– Ой, не могу! Дядя Карим, в астрале – это когда душа из человека выходит…

– Она у этот факир-макир и вышла. Он лежит на свой… асрал, весь сасык*… вонюший, и еще издевается: я, говорит, не рваный…

– В нирване!

– Был не рваный, Петька, был! А теперь вот сижу, полисыя жду. Сам вызвал! Тюрма теперь буду жить.

– Погоди, дядя Карим! Вон, смотри, это не твой факир, босиком и в одних трусах побежал? Ату его, ату!

– Он, сволишь! Сейчас догоню, дорву ему все, что осталось, чтобы совсем йок стал! Тюрма буду жить! Я такой шеловек!

– Да ну его, дядя Карим! Пошли ко мне лучше пиво пить, у меня получка была!

– Полушка? Это, балам, хорошо! Но как меня потом моя Фарида, моя жаным, меня найдет?