Андрей Фролов - Волчьи тропы

Машины не торопились набирать скорость. Вот сейчас будут поля, где не тянутся к плечам когти ветвей, и можно будет притопить педальку, а пока они лишь ползли, неторопливо переваливаясь на промерзших ухабах. Те крошились стеклом, вторя попадавшим под колеса веткам. Где-то в ночном царстве глухо закричала птица, ударила по холодному воздуху огромными крыльями и унеслась на охоту.

— У викинга нет страха, — тихо сказал Орм, возникая из темноты справа, — а особенно у тебя, раумсдальца. Твоя кровь обязывает не бояться. Смерть? Да для страха у нас с тобой года не те уже, Ивальд… Забвение? Муки? Нам это не грозит. И о первом, и о последнем позаботятся друзья. Страх — удел труса, опасения — удел воина. Осознаешь страх и позволишь ему однажды пройти через себя, а после изгонишь и станешь сильнее. Только когда перестанешь бояться вообще и однажды вновь неожиданно и откровенно испугаешься, братья смогут поверить в мощь того, с чем ты столкнулся. Это один из принципов нашего единения для встречи с врагом. А бояться ночи? Глупо. Посмотри вокруг, разве ты напуган? Разве в ее силах напасть на тебя неожиданно?

Ивальд привстал, словно Орм задал этот вопрос не риторически, и замер, уже не в силах опуститься обратно на дно. Ночь, различимая едва ли не более отчетливо, чем солнечный день, катилась рядом с бортом машины, искрящимся дымом наполняя спящий мир. Кузнец видел. И видел не так чтобы лучше, чем днем, он видел все во сто крат четче. Не тысячи цветных оттенков хаоса, в которых теряется глаз, привыкший к полумраку, а миллионы почти статичного черно-белого и серого, что так доступны и ясны далеко не любому из живущих. Подземники и без того очень неплохо научились видеть в темноте за последние пару веков, но это… Рассматривая каждую трещинку на стволах стоящих вдоль дороги деревьев, Ивальд скорее утвердил, чем спросил у отца:

— «Фенрир»…

— В честной войне, чтобы получить неожиданное преимущество перед врагом, иногда мы должны отдать ему часть себя, — ответил тот, тоже рассматривая лес, — научись пользоваться всем, что закладывает в тебя «Фенрир», и станешь могуче любого йотуна. Сигурд не так уж и не прав, когда утверждает, что каждый из нас способен к рассвету вернуться в борг с охапкой вражьих голов…

Они замолчали. Первый — потому что не любил много говорить, второй — потому что был полностью поглощен воцарившимся вокруг него новым миром. Каким теперь будет пришедший день для кузнеца, когда солнце снова вернется на небосклон? Машины глотали дорогу, нисколько не заинтересованные творящейся вокруг красотой. А приблизительно через час, когда лысый лес сменился холмистыми, еще белыми после уходящей зимы полями, водители вовсе отключили фары.

Здесь джипы пошли значительно быстрее, хотя от этого увеличилась и тряска. Ивальд, буквально летавший по скользкому полу между ног северян, будто вросших в свои лавки, тихо, но отчаянно ругался, пытаясь занять надежную и стабильную позицию, а усмехавшиеся над кузнецом воины понимающе переглядывались между собой над его головой. Атли и Орм завели неторопливый, иногда прерывающийся на целых несколько минут разговор ни о чем, а маленький Эйвинд, словно тренированная птичка вцепившийся в темную трубу автомобильного скелета, безмятежно вглядывался в темноту.

Почти час понадобился Ивальду, чтобы укрепить винтовку и плотно залечь самому, приготовившись к коротанию времени. Поглядывая наверх, где над каркасом начали то и дело появляться ветки деревьев, он вдруг понял, что механические звери опять вошли в лес. Скорость снова упала, а разговор викингов постепенно затих. Уже приготовившегося было полежать с закрытыми глазами, хотя бы в подобии дремы, кузнеца неожиданно толкнули в бок, а через секунду машина остановилась вовсе. Проклиная все и вся за остановку в самый неподходящий момент, дверг очень неохотно покинул убежище, присоединяясь к разминающим ноги северянам.

Эйвинд, Олаф и Харальд, выполняя приказ ярла, подхватив оружие, мгновенно и бесшумно исчезли в лесу, прочесывая окрестности дороги. Кузнец же, сделав по морозной земле буквально несколько шагов, понял, что машины стоят на перекрестке. Прошелся, разминая руки и ноги и прислушиваясь к хрусту старого снега под рифлеными подошвами. Это понятно — если ожидаешь неожиданного боя, то каждые полчаса надо себя готовить, а то вдруг нога подведет… Прерывая размышления, в плечо толкнула рука Орма. Он надвинулся вплотную, приподнимая свою снайперку к глазам дверга, и вопросительно наклонил голову. На этот раз Ивальд понял без слов, подскочил к джипу и, немного попутавшись в ремнях, коими и крепил винтовку к днищу, достал оружие.