Андрей Фролов - Волчьи тропы

Ивальд не знал, что происходит. Может, это взбунтовались остатки Мишкиной крови, может, рванулись наружу запечатанные священниками Убежища страхи, но мышцы неожиданно свело, как судорогой, ладони вспотели, а внутри словно взорвали гранату. Такого вихря и водоворота эмоций подземнику еще не приходилось испытывать никогда. Отзываясь пульсирующей болью в ране, одна задругой проходили перед внутренним взором картинки, смысла которых он не понимал. Видения, образы и даже звуки, словно освобожденные конунгом из этой забытой северянами комнаты, как стая обезумевших и диких зверей, голодных до человечины; набросились на кузнеца, грозя разорвать. Кровь вскипела — огромный черный волк одним прыжком скакнул через небосклон, сжимая в зубах окровавленное солнце…

Дверг очнулся, когда уже был внутри, а за спиной смыкались створки. Торбранд стоял рядом, сверху вниз внимательно разглядывая кузнеца. Протянул руку, будто приглашая осмотреться и располагаться, и Ивальд на собственный страх воспользовался этим приглашением. Поднял глаза и едва не закричал.

Еще свежи были в нем воспоминания о храмах, передаваемые миссионерскими Братьями из уст в уста. О местах, где душа наполняется покоем и добротой, словно попав в отчий дом, о бесконечно высоких куполах, под которыми так привычно видеть шумные стаи белоснежных птиц, о мире и тишине, царящей в местах их Бога. То, с чем Ивальд столкнулся, перешагнув за конунгом порог, было чем-то похоже на эти рассказы. Примерно так же, как контрабандисты напоминали викингов…

В том, что это был храм, сомневаться не приходилось ни секунды… Но какой!… Ивальд плохо знал язычество, а сказать точнее, не знал его вовсе, но Фенрир снова взвыл в его жилах, заставляя глотать чужие воспоминания. Языческое капище, на которое привел его Торбранд, наполняло душу смятением, силой и мокрым соленым ветром. Представ перед высоченными резными идолами северян, Ивальд почувствовал, что теперь сущность его точно не найдет покоя. Никогда.

У дальней стены довольно просторного помещения на возвышении из плоских камней, перед потухшим очагом полукругом стояли идолы. Шесть больших, а рядом несколько поменьше. Искусно вырезанные из цельных стволов, заботливо окрашенные, чтобы вызывать трепет и почитание, языческие боги молчаливо и грозно рассматривали чужака, с каждой минутой становящегося одним из их детей. Пахло сыростью, страхом и старой кровью.

— Для того чтобы стать раумом, тебе необходимо понять, кто помогает нашей крови быть сильнее других… — Это Торбранд сказал или слова прозвучали где-то в голове?

Нерешительно, но обреченно, как будто за ноги тянули, Ивальд сделал несколько шагов в сторону капища. Обернулся, с некоторым облегчением заметив, что северянин идет рядом.

— Это Один, — конунг кивнул в сторону главного, центрального идола, — Одноглазый Отец мудрости, рассчитавшийся за нее собственным оком и жизнью. Он дарует тебе победу, он же волен и отнять ее, если надумает призвать на пир в воинские чертоги светлой Вальхаллы. У него много имен, и он конунг в Асгарде, жилище великих Асов. К нему ты будешь взывать в битве, его помощи попросишь, когда твоей душе понадобится совет… Это Фригг, — Торбранд сдвинул руку, — жена Одина, хранительница любви и провидения… Это Тор, могучий воин и защитник подобных ему, он старший сын Одина и страж Мидгарда — мира людей. Его волшебный молот Мьйолльнир мы носим на груди, как оберег от колдовства, злых сил и неудачи. Идя в бой, призови и его, чтобы вкусить бесстрашия и ярости битвы… Это Тюр Однорукий, еще один из наших покровителей, собственной рукой остановивший Фенрира и тем заплативший за спокойствие и мир потомков, пока не вырвется на свободу Волк… Он тут для того, чтобы каждый из нас призвал его, когда собственный Фенрир сгрызет путы в твоей душе…

Ивальд вздрогнул всем телом, а конунг продолжал, водя перед собою рукой:

— Прекрасные Фрейя и Фрейр, сестра и брат, покровители плодородия, урожая, любви мужчины и женщины. Дом, в котором почитают этих детей Ванахейма, всегда будет светел и сыт. — Торбранд перевел взгляд на идолов поменьше. — Это Хальвбьёрн, чей дух мы чтим и помним, тот, от кого и пошел Раумсдаль. Изваянию множество зим. Поверь, чтобы вернуть этого, некогда утраченного, покровителя, нашим воинам пришлось пройти ровно половину мира… Это Улль-стрелок — божественное воплощение меткости и ловкости, именно к нему взывают наши снайперы… Это Нъорд и Эгир, хранители морских глубин и подводных ветров, им жертва — когда выходишь на воду… Хеймдалль, страж Асгарда, вестник начала конца…