Андрей Фролов - Волчьи тропы

— Вы часто сражаетесь?

Харальд хохотнул и даже на секунду остановился.

— Всю свою жизнь, — просто ответил он, и Миха понял, что это правда. — За время, что стоит борг, тролли даже трижды брали его в осаду, пытаясь ворваться внутрь, но, конечно же, теперь все они в Хель…

— Почему ты так говоришь? — Миха остановился, отставая от рослого и длинноногого воина, и осознал, что даже немного запыхался. — Почему вы все тут так странно говорите? Вы русские, разговариваете по-русски, живете на русской земле, но ведете себя еще страннее, чем Миссионеры. Вы называете себя странными именами, используете странные обороты, вы меняете названия вещей! Кроме измененной крови вы умудрились изменить и сам русский дух! Почему? Почему я должен поступать так же?

— Потому что мы викинги. — Харальд остановился и обернулся назад. — Пойдем, тут за поворотом должны быть лавки, если наши по пьянке не утащили их в другое место. Такие вещи нельзя рассказывать на ходу.

Они свернули, попав в широкий холл, посередине которого прямо из жестяного пола росли посаженные в кадку кусты. Рядом с пятном зелени на фоне серого железа стояли две потертые деревянные лавки. Харальд сел, жестом приглашая и кузнеца.

— Это действительно долгая история, дверг, но если ты хочешь ее знать, я не могу молчать о своем прошлом. Люди часто меняют свой быт, жизненную среду и образ мыслей в попытке догнать нечто более ценное и… родное. То, к чему рвутся их души, где и в какие бы времена они ни рождались. Когда-то давно, еще задолго до начала Третьей мировой войны, в Новосибирске, один из многих подобных, существовал некий круг людей, совершенно не скрывающий от остальных интересов к викингам, могучим воинам древнего мира и всему, что их окружало. В попытке хоть ненадолго убежать от своего серого мира они изучали жизнь далеких и далеко не своих предков, впитывали в себя их быт. взгляды на вещи, богов, картину Вселенной и могучий, не способный сломаться дух Севера. Оставшиеся нам в наследство материалы говорят, что это были взрослые, сильные, веселые и уверенные в себе люди, вполне вписывающиеся в настоящую жизнь, не теряя при этом крупиц прошлого. Они работали, учились, рожали детей, строили дома, сажали деревья и писали книги…

Харальд улыбнулся, но Миха не уловил шутку, даже не изменившись в лице.

— Хм… Ну и вот. Общая идея и крыло ворона сплотили их, создав прочное и дружное общество… Даже братство, пожалуй. А когда подросло второе поколение, вполне ожидаемо началась Третья мировая, с ее бомбами, эвакуациями и многотысячными смертями. Раумсдальцы собрали семьи и ушли на север, осев в этих самых землях, куда почти не докатывалось дыхание радиации. Они построили Ульвборг, тогда еще молодой и не укрепленный, приготовившись проститься с прошлым, как простился с ним и ты сегодня утром. Среди них были ученые и инженеры, историки, врачи и плотники, сапожники и психологи, люди, верящие в свои силы, строившие новый дом для новых детей.

Харальд достал из кармана штанов сигареты и спички, прикурил, не предлагая кузнецу, и прищурился на огонек, медленно выпуская изо рта дым. Прижал руку к груди, касаясь чего-то, висящего под рубахой, и потер левое запястье, на котором Михаил только сейчас разглядел массивный медный браслет.

— А теперь представь себе, дверг, переселенцев или колхозников с неожиданно навалившейся на них войной, что принесла хаос, анархию и переоценку ценностей. Когда за кусок мяса убивали, а картошка, на которой счетчик не зашкаливал выше половины, ценилась на вес золота. За что было хвататься этим толпам россиян, как говоришь ты, и при нормальной-то жизни не имевшим ничего? Русский дух, о котором ты говоришь, — где он был тогда? Почему не уберег этих людей в здравом уме? Только Убежища, не хуже нашей вакцины изменившие человеческий облик навсегда, и могли хвастать чем-то подобным. Представь всех тех охваченных безумием раздора людей и узри среди них моих предков. Живущие по старинным и простым законам, даже среди машин и городского предвоенного шума, действительно готовые сражаться за древних и полузабытых богов, теперь они стали лишь крепче. Они научились убивать. Они научились быть сильными из сильнейших не только в играх и грезах. Они защитили свои семьи и отстояли право на эти земли у обезумевшей и озверевшей черни.

Харальд некоторое время курил молча, словно не замечая сидящего рядом дверга, пальцами крутя на запястье браслет. Миха терпеливо ждал.