Андрей Фролов - Волчьи тропы

— Как мы узнаем этого самого Сурта? — спросил Орм, поглаживая винтовку.

— Узнаем! — решительно ответил Торбранд, задумавшись лишь на вздох. — Но не трожьте его, братья, я обещал Одноглазому жертву и сам сражусь с этим существом… — Конунг задумался, словно неожиданно увидел перед собой что-то призрачное, резко сжал кулаки и обернулся к раумсдальцам: — Пора, ближники! Он зовет нас к себе! Вперед, не будем заставлять себя ждать!

Северяне начали подниматься, поправляя снаряжение, а из коридора показался Хельги.

— Мой конунг, там внизу, под лестницами, какое-то движение и звуки. Кажется, мы все же нашли кого-то… пока живого. — Он улыбнулся, осматривая приготовления остальных. — Будем драться?

— Будем, будем, — Атли хлопнул его плечу, — двигай обратно к лестницам. Если что, стреляй без приказа. — И радостный Хельги, казалось, собирающийся улыбаться и на собственном погребальном костре, снова ушел к спускам, поднимая ружье.

Рассредоточившись по коридору, викинги вступили на широкую лестницу спуска, и буквально сразу после этого на них навалились.

Йотуны появились из темноты, подобно ночным кошмарам, выныривая в прицелы размытыми тенями, страшными скалящимися мордами и когтями урывками сверкающими в отблесках автоматных вспышек. После растянувшейся на вечность пустоты и тишины подземелья существа мрака казались чудовищными, сводящими с ума виденьями, прорвавшимися из мглистых просторов низшего из миров, чтобы собрать кровавый урожай сочных человеческих душ. А тишина, та самая тишина, что стала буквально родной за последний час-сутки-неделю, от оружейных выстрелов зазвенела так, что показалось людям, будто лопнуло Мировое Древо, раскалываясь в самой своей сердцевине.

С рычанием, заглушающим рыки атакующего их зверья, викинги первыми бросились в прорыв, круша свинцом и сталью. Лестничные пролеты один за другим покрывались кровью, хлещущей вниз через ступени. С лязгом, хрустом и скрежетом мечи раумов вновь обрушились на кости и черепа турсов, автоматы и ружья били в упор, разрывая тела великанов в клочья. Здесь в основном дрались человекоподобные трехглазые йотуны, с какими впервые пришлось столкнуться в сражении у реки, но меж огромных ног стелились и кошки, чуть иные, чем на поверхности, немного более костлявые и гладкие.

С треском вминаемые собственными громоздкими союзниками в стены и ограждения лестницы, верещали бесчисленные шестиногие зубастые существа, тщетно пытающиеся добраться до железного катка викингов, продвигающегося вперед по трупам врагов. Шипели и плевались едкой слюной кентавры с собачьими лапами, двухголовые звери в неутолимой жажде крови рвались вперед, когтями полосуя и своих и чужих, лишь бы поскорее дотянуться до человеческой плоти и вкусить ее. Похожие на зубастые тряпичные мешки, передвигающиеся прыжками, отталкиваясь от стен, летели вперед порождения атомной генетики, управляемой рукой турса. Дикобразы, даже не выбирая позиций, с пронзительным воем полосовали ряды сражающихся метровыми иглами, разя и тех, и других…

Они откатились, когда нога первого из северян коснулась пола четвертого уровня. Единой волной вдруг исчезли в многочисленных разветвлениях и скрытых лазах, слушаясь неслышного приказа, бросая раненых, в бегстве ломая спины друг другу. Добив воющих, рычащих и скалящихся израненных тварей, заваленных телами собственных сородичей, люди спустились на новый этаж, наскоро перехватывая свежие раны.

В картах, распечатанных конунгом, нужды больше не было — обрушенные коридоры старых проходов были уже не первую зиму заменены новыми, более просторными и многочисленными. Йотуны перепланировали нижнюю часть комплекса, воспользовавшись бетоном, деревом и органическими массами. Опутанные вдоль стен все теми же грязно-зелеными побегами вьюна, здесь еще более пышными и плотными, провалы подземных дорог внимательно рассматривали горстку людей, предлагая выбор.

— Они добывали тут не только уголь… — Слова прозвучали как приговор, как проклятие всем тем, кто жил на грешной Земле задолго до рождения любого из этих северян. Торбранд перешагнул через медвежьих размеров тушу великана, ногой поддевая сорванную со стены жестяную табличку.

Жесть заскрежетала по искусственному камню пола, с прозрачным лязгом переворачиваясь и позволяя взглядам упасть на облезлые желтые треугольники, равными секторами расходящиеся от ядра в центре. Вестник новейшей человеческой истории, словно злая насмешка над древним знаком — искореженный физиками Волькнот — три треугольника Одноглазого, переплетенных друг с другом, символ мудрости и знаний, столь уместный в своем подражании на этой переродившейся Земле. Конунг невесело улыбнулся.