Андрей Фролов - Волчьи тропы

Высоко в утренней свежести надрывались птицы.

Широкоплечий воин, один из встречающих, с густой черной бородой на широком лице и очень короткими черными волосами, яростно хлопал Рёрика по затянутым в шкуру плечам:

— Славься, Рёрик, тролли тебя задери! Здорово, дядька! Ух, мы вас уже потеряли. Еще позавчера ждали, так думали, пора еще одну ладью собирать!

Рёрик улыбался, отвечая на объятия не менее чувствительными ударами по плечам встречающего:

— Поди, все пиво выхлебать успели, лишенцы?!

— Ну, какое пиво, Рёрик? — Чернобородый игриво потупил глаза. — Мы тут с горя и пить-то б-бросили.

— Знаю я, Атли, твое «пить бросили»! Опять глотку смочить нечем будет… Да, поди, и наложниц моих всех тут перепортили без меня?

Говорили громко, чуть ли не нарочито кричали, радостно повышая друг на друга голоса.

Миха неподвижно стоял в стороне, жадно и едва ли не в первый раз по-настоящему разглядывая северян при дневном свете. У Атли такая же длинная коричневая рубаха, армейские штаны, пояс, кошели, нож с рукоятью из рога, сдвинутая на спину пистолетная кобура. Браслеты, стилизованный молоточек на груди, серебряный амулет рядом — три переплетенных треугольника. Только меча нет.

С Атли на пристань пришли встречать корабль еще двое. Высокий, стройный, даже худой, с постоянной добродушной улыбкой на гладком молодом лице и средней длины темно-рыжими волосами, непослушными под речным ветром. Золотое кольцо в левом ухе. Поверх ярко-зеленой рубахи на узком кожаном пояске висел меч в потертых ножнах. Ни кошелей, ни ножа, ни амулетов. Такой, видать, человек.

Второй же показался Михе поначалу выходцем из Убежищ, но потом присмотрелся — нет. Просто сутулый какой-то, собранный, словно силой удерживающий бушующий внутри себя огонь. И вроде невысок, не плечист, но Михаил знал, насмотревшись еще у контрабандистов и рейнджеров: именно такие люди наиболее опасны в бою, когда до конца позволяют выплеснуться той самой силе, которую с огромным трудом скрывают в себе всю жизнь. Серые глаза смотрели цепко, оценивающе, отмечая, казалось, каждую мелочь. Стоял в стороне и кутался в толстый суконный плащ мышиного цвета, словно озяб, да норовил спрятать под ним короткоствольную винтовку. Небритый, угрюмый, нелюдимый.

Рёрик поздоровался с каждым, обнял, хлопнул по плечам, ответил улыбкой на улыбку. А затем, к удивлению Михи, и каждый из воинов, сошедших с корабля, включая даже раненого Орма, повторил обряд приветствия, словно братья встретились.

И опять кузнец невольно обратил взгляд на высокие ботинки северян, покрытые одинаковым чудным узором.

Он повернулся к реке, пряча удивленное и измученное болью лицо, и огляделся.

Пристань находилась в небольшом заливе, где река неожиданно расширялась, словно специально. Тихо. Бодро торчащие камыши да неторопливый бег воды. Наверное, глубоко… Взглянул подземник вниз, в темные волны, отодвигаясь от края пирса и чувствуя, как леденеют ноги.

Противоположный берег Оби скрывался в легкой дымке тумана. «Тут она пошире будет, чем в родных местах, — прикинул Миха, — шли-то на север, к устью. А если посчитать дюжину часов на скорость…»

Вонзенная в гладь реки, поставленная на вкопанные в ил рельсы, широкая и массивная деревянная дорога, способная принять по паре кораблей с каждой стороны, была обвешана покрышками от грузовиков. То тут, то там виднелись бухты каната и широкие тележки.

Взгляд кузнеца упал и остановился на «Скидбладнире», к которому северяне впервые привели рабов уже к вечеру, когда и не рассмотреть было. Подземник сглотнул подступившую слюну. Высокий, опирающийся на два широких крыла, сейчас скрытых под водой, корабль больше всего напоминал плавучую крепость. Железный, несколько угловатый и лишенный изящества в формах, он тем не менее притягивал взгляд своей какой-то животной мощью и силой. От морды дракона, нарисованной на носовой части, гордо скалящейся, разило нерушимостью и открытым вызовом. «Как, наверное, и от самих этих людей», — отчего-то подумалось подземнику.

Весь «Скидбладнир» был выкрашен в зеленый с серым цвета, но краска давно облупилась, во многих местах обнажая матовую жесть бортов, что придавало кораблю лишь еще более грозный вид матерого, побывавшего не в одном бою хищника. Накрывающий середину палубы навес, приподнятый нос, надстройка с приборами на корме.

Миха невольно представил себе, как приподнимается этот речной дракон, набирая скорость, привставая на подводных крыльях-плавниках, как рычит яркая морда, скаля клыки на врагов. Амбразуры для стрельбы по бортам были прикрыты круглыми железными заслонками, стилизованными под окрашенные разноцветными секторами щиты.