Андрей Фролов - Волчьи тропы

— Ну что, все готовы?

— Поехали! — Торбранд прикоснулся к висящему на груди Мьйолльниру.

Какие же они все молодые, подумал дверг, рассматривая скрытые тенями лица сидящих вокруг людей. Откинувшись на жесткую спинку, зажатый между Арнольвом и Ормом, он попытался успокоиться. Волнение сборов, нетерпение, легкий страх и что-то еще, не совсем поддающееся описанию, охватывали кузнеца в этот момент. Неужели в Раумсдале действительно до старости не доживают?…

Машина заревела, крупно вздрогнув всем телом, и плавно двинулась вперед, сотрясаемая внутренней дрожью. Раумы, словно лишь того и ждавшие, радостно загомонили.

Серо- зеленый, похожий на установленный на колеса драккар, «Слейпнир» знакомой дорогой нырнул в лес. Начались кочки, и северяне тут же, словно малые дети, начали специально наваливаться друг на друга, пихаться локтями, бороться и шуметь на местах. Торбранд и Рёрик, что-то негромко обсуждающие в самом конце отсека, почти у кабины, казалось, вовсе не замечали происходящего вокруг бардака.

Вообще у «Слейпнира» было просторное нутро, это кузнец выяснил еще зимой, когда они с Бьёрном задавали всему автомобильному парку раумов ремонт. Человек на двадцать пять рассчитано, да еще с вещами, а тут чуть больше дюжины. Просторно, в общем. Специальная внутренняя обшивка предохраняет машину от лишнего перегрева, такие транспорты ведь на юг поставлялись, пока войны шли. Поручни мягкие вдоль стен, ремни безопасности, звукоизоляция сносная, несколько лавок можно вместе сдвинуть. Носилки складные, огнетушители, сейчас, наверное, уже нерабочие, правда. Крохотные лючки для стрельбы и один большой аварийный вниз, под брюхо. Все равно, конечно, не класс люкс, но двергу, привыкшему по полторы недели ворочаться в страшном узком забое, где даже облегчаются лежа, провести четыре дня в подобной машине трудным не представлялось совершенно…

Через четверть часа машина плавно свернула. Торбранд выглянул в бойницу, зачем-то сверился с картой и почти торжественно объявил, что они вывернули на южную дорогу. По столь знаменательному событию Арнольвом из-под скамьи была извлечена личная фляжка.

Вообще, как любил шутить Атли, разработки телепортационных устройств, что активно велись под Новосибирском до Четвертой войны, нужно было не замораживать, а просто отдать раумам, которые эту проблему давно уже решили меньшими силами. Просто в точке. А необходимо взять полулитровую флягу… Ну, чего под рукой будет, того и взять, и желательно теплую. Без закуски и долгих интервалов выпить, устроиться поудобнее и все. В себя приходишь после небольшого временного провала, уже телепортированным в точку Б, а головная боль, как следствие подпространстве иного перехода, устраняется и того проще…

Дорога пошла в гору, бронетранспортер наклонился назад, немного прибавил скорости. Леса, размытыми зелеными слайдами мелькающие за амбразурами, были знакомыми и родными. Проехали отворотку на поселок, самый близлежащий к боргу северян. На самом повороте, почтительно уступая дорогу, застыла телега. Мужичок в ватнике, облезлой шапке и лаптях медленно и величественно перекрестился. Машина прошла мимо, обдав возницу, телегу и исхудалую лошаденку волной коричневой пыли.

Дальше деревни стали попадаться чаще — небольшие поселения вдоль тракта, жмущиеся под крыло скандинавского ворона. Домиков по десять-двадцать, малозаселенные, построенные черт знает как и живущие исключительно сегодняшним днем, они оставались за бортом «Слейпнира» справа и слева, лепясь к холмам, прячась в низины и убегая за стены деревьев. Еще несколько раз транспорт северян встречал телеги, груженые и пустые, по одной и сразу несколько, под охраной и без, в основном возвращающиеся с Зеленого Мыса.

Вооруженные мужики вставали на приступках, снимали шапки и провожали увешанный щитами бронетранспортер почтительными взглядами. Здесь почти не бывало дорожных банд, сюда почти не наведывались Миссионеры, а рейдеры и трапперы предпочитали пользоваться не дорогами, а извилистыми лесными тропками. Все спокойнее, чем вдруг вот так встретить на пути полный хирд раумов… Возвращающийся по родным деревням люд хмурился, проверяя, на месте ли прикопанные в сено телег обрезы и самострелы: северяне двинули в пеший поход, значит, до возвращения конунга придется полагаться только на собственные силы.

Перевалили за огромный холм, с которого было видно даже неторопливо бегущую на западе Обь, скатились с южного склона. Леса тут заметно редели, уступая место в основном высоким и плотным кустарникам да одиноким рощам, покрывающим гряды пологих бугров. Бугры эти тянулись до Ояша и дальше, на юго-восток, уже крайне неохотно распрямляясь в равнины и постепенно все сильнее и сильнее увеличиваясь в размерах. Оттого дорога предпологала быть ужасно холмистой, убегая то вверх, то снова резко вниз, и хорошо, если где-то в жилых землях еще сохранились хотя бы жалкие остатки старинных довоенных трасс, на которые в общем-то никто из трясущихся в отсеке особо и не рассчитывал.