Станислав Лем - Человек с Марса (Сборник)

— Ничего не понимаю, — сказал я, выпрямляясь. — Я устал и голоден. Я не знаю, за что должен умирать. И зачем. Но даже людоеды кормят свои жертвы… Простите, я голоден. — Я замолчал, подошел к столу, вынул из коробки сигарету и прикурил от пламени лампы.

И тут я заметил, что мужчины молча переглянулись, потом — поверх меня — глянули на того, который разговаривал со мной, вроде бы их предводителя, и снова застыли. Дверь была забаррикадирована телом, загораживающим доступ к ручке, — оно тянуло фунтов на двести. Я не выспался, был утомлен, голоден. Бороться не имело смысла.

— Дайте ему поесть, — сказал бледнолицый мужчина, — и позаботьтесь о нем. Но как следует!

Водитель молча отворил дверь и подал мне знак.

— Спокойной ночи, господа, — сказал я и последовал за ним.

Дверь хлопнула, я вышел в полумрак коридора.

В тот же момент меня схватили две сильные руки, послышался щелчок, и я почувствовал на запястьях холод наручников.

— Так-то вы обходитесь с гостями, — бросил я, не поднимая головы.

Шофер и его невидимый в темноте помощник, сковавший меня, были не из болтливых. Один тщательно ощупал мои карманы и, не найдя ничего подозрительного, легонько подтолкнул меня вперед.

Я понял это как приглашение к завтраку. Мы шли во тьме египетской не меньше минуты, и тут мой провожатый остановился так резко, что я чуть было не налетел на неожиданно выросшую передо мной, до того невидимую, стену. Раздался глухой щелчок, и открылась дверь — прямоугольник света.

Новое помещение напоминало банковское хранилище, вернее сказать, такими их представляют любители детективных романов. Огромные стальные двери захлопнулись за спиной у меня и моего провожатого, заблокированные гигантскими когтями задвижек, ушедшими в пазы дверной коробки. Комната ярко освещалась голой лампочкой. Стены были образованы правильными рядами стальных дверок с массивными ручками и многочисленными замочными скважинами. Единственной мебелью были два стоящих на бетонном полу низеньких стульчика, табурет о трех ножках и небольшой столик. Странно — все предметы были из стали. Правда, заметил я это лишь после того, как шофер пододвинул ко мне ногой табурет — тот издал характерный звук.

Я сел, шофер подошел к столику, приподнял крышку и достал из открывшегося таким манером ящика несколько банок консервов и длинную булку. Потом извлек из кармана огромный складной нож, открыл нужное острие, вспорол одну банку, тем же ножом нарезал хлеб и снова принялся шарить по карманам. Наконец он вытащил ключик от моих наручников — именно в тот момент, когда я уже подумал, что он собирается кормить меня сам. Потом сел напротив и принялся наблюдать за моими достаточно однообразными действиями. Созерцание продолжалось до тех пор, пока не опорожнилась банка. Я взглянул на следующую — омары (я очень люблю омаров) — и протянул руку: нож. Шофер немного покривил свою загорелую массивную физиономию, что, видимо, должно было изображать улыбку, отрицательно покачал головой и сам вскрыл банку. «Он меня боится!» — подумал я с удовлетворением, поскольку он весил наверняка раза в два больше меня. Когда и эта банка опустела и была тщательно протерта корочкой хлеба, я спросил:

— Сухой закон?

Шофер снова растянул в улыбке рот, теперь чуть пошире, поднял крышку стола и достал бутылку отличного коньяка. Я думал, он чокнется со мной, но он только вынул пробку и поставил передо мной рюмку для яиц, которой я, однако, пренебрег. Солидная порция коньяка просветлила мне мозговую машинерию: я подумал, что оказался в достаточно интересной ситуации, и уже собрался спросить о возможности хоть как-то поспать в этом паршивом отеле, когда у меня над головой раздался низкий короткий гудок, повторившийся трижды. Шофер едва заметно вздрогнул, вынул наручники и сказал:

— Пошли.

Я заколебался — он отступил на шаг и дотронулся до подозрительно выпячивающегося кармана брюк.

— Подчиняюсь силе, — сказал я громко, улыбнулся и подал руки. Он тоже улыбнулся, правда, малость кривовато, открыл дверь, и мы погрузились в царящую по другую их сторону темень.

Теперь мы шли явно в другое место, потому что в определенный момент он взял меня за руку и потянул. Это было вполне своевременно, иначе б я растянулся во весь рост на ступенях. Мы поднимались по лестнице. Вскоре я заметил постепенно усиливающийся бледно-голубой свет, и наконец мы вошли в широкий безоконный коридор, стены которого освещали заглубленные в поверхность матовые лампочки. Коридор кончался дверью размером во всю замыкающую его стену. Когда мы подошли, шофер подтолкнул меня вперед — дверь сама раскрылась и сама за нами, вернее, за мной закрылась.