Олег Ёлшин - Тейа

Потом он пришел в себя. На часах было 10.00. Тогда его забрали отсюда именно в эту секунду, а тот Вудли остался на набережной навсегда. Сейчас ему даже казалось, что видит его. Захотелось протянуть ему руку, помочь, выдернуть его из той ловушки, но все было тщетно. И в это мгновение время словно разорвалось на части. Теперь тот Вудли находился в каком-то другом, параллельном мире. А в этом мире все изменилось, когда он вошел на телестудию и сделал выстрел. Тогда все и пошло другим путем…

Связной появился вовремя и как всегда ниоткуда:

– Пойдем? – коротко с улыбкой произнес тот. Вудли неспешно допил кофе, положил на стол монетку, потом задумчиво бросил последний взгляд на море и горы, на набережную, на маленький бар, откуда слышались звуки телевизора, на часы, висевшие напротив, на столик, за которым сидел, на пустую чашечку кофе и тихо произнес:

– Пойдем.

– Ты давно не приходил, – сказала Валери.

– Да, был занят. Сутками пропадал на объекте.

Они снова сидели на «их» берегу таким ранним и удивительным утром. Удивительным, потому что ей было хорошо с ним, и ему с ней, по-видимому, тоже. И теперь они смотрели на спокойный океан, встречая рассвет. Сегодня, спустя полгода с момента начала работ, будет запущена большая рабочая станция, и он волновался… А поэтому сделал все наоборот. Не помчался с самого утра туда, к своему детищу (это Вилли там дневал и ночевал), а пришел сюда, к своему морю, пустынному острову. И теперь вспоминал, как когда-то симпатичная француженка с пронзительным блеском зеленых глаз ворвалась в его утро, плавала в его океане, сидела с ним на его берегу. Потом еще несколько раз они встречались – волны становились ласковыми, а песок теплее и мягче, и не хотелось уходить от нее и от этого утра туда, в свой день… Но время шло, его оставалось все меньше, а работы становилось больше. Вилли своим фанатизмом и азартом заражал. Физику много не надо. Не каждому удается при жизни успеть сделать такое, и постепенно сны о ней сменились на схемы рабочей станции, потом эксперимент, еще один, и, наконец, они погрузили установку в воду, где теперь гигантское сооружение у пустынного берега не давало ему покоя и лишало сна. И наступил ЭТОТ день, сегодня они сделают ЭТО!..

Но сейчас, спустя столько времени, он вновь пришел сюда и хотел видеть ее. Ему почему-то было важно именно сейчас встретить Валери, и Леонид загадал: если она придет – все будет хорошо. Но проходит минута, другая, а пляж по-прежнему пуст, и только свободные лежаки, свидетели их встреч, сочувствуют ему. А солнце с укоризной поглядывает, не в силах помочь… Пора уходить.

– Что же, в другой раз, – подумал он и отмахнулся от своих мыслей…

Но вот она, знакомая, стройная фигурка, этот голос, и ее глаза. Снова море ласково принимает их, а песок не отпускает и не дает раствориться в суете дня… Они сидели так несколько минут, пока он не посмотрел на часы и не вспомнил – пора идти. Она тоже поняла, что ему пора…

– Теперь я знаю, почему от тебя сбежали твои жены, если они были, конечно, – внезапно произнесла она.

– Почему? – спросил он.

– Потому что твоя невеста – чертова наука, и ей ты не изменишь никогда…

Девушка вскочила и пошла к отелю. Ее волосы спускались мокрыми темными струйками по спине, отражаясь золотистым блеском на утреннем солнце, стройная фигурка уменьшалась и таяла вдалеке на этом песке, пляже, набережной. И скоро уже исчезнет совсем. Вдруг, Валери на мгновение остановилась, обернулась и, улыбнувшись на прощание, крикнула:

– Удачи, мой физик!..

Люди шумной праздной толпой собирались на берегу. Они пока только догадывались, что здесь произойдет, и, весело гомоня, делились впечатлениями, а установка поражала гигантскими размерами и необычностью форм. Из воды в сотне метрах от берега поднимались четыре огромные мачты. Эти тяжелые массивные сооружения, словно четыре атланта, крепко стояли на ногах, а между ними, как чаша весов, раскачивалась огромная полусфера. Она была заполнена массой какого-то жидкого вещества, висела на толстых стальных струнах, накрывая собой значительную площадь поверхности океана. Высота сооружения была не менее двух десятков метров, и все напоминало огромный металлический навес.

Вилли был, конечно же, здесь. И там был Вилли, и везде только один Вилли, и повсюду. Он сновал на маленькой лодочке от одной опоры к другой, и так по кругу. Забирался на них, что-то проверял, снова прыгал в лодку, лихорадочно суетился, делал массу лишних движений, позировал на публике, и если смотреть только на него, голова начинала кружиться. Сегодня был его день! Леонид тоже находился здесь, он занял место в небольшой палатке у самой кромки воды, где находился пульт управления, и проверял оборудование. Оставалось включить приборы и начинать. Вилли, наконец, причалил к берегу, и, довольный, гордо занял место рядом с ним.