Сергей Садов - Альвандер - Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера

– И сколько это упражнение может длиться? – мрачно поинтересовался я.

– Пока не пройдешь, – обнадеживающе отозвался Стив. – Или пока тебе все это не надоест.

Утешает. Какая польза от контракта, если я все равно ничего не могу сделать, пока не пройду этот дом? Однако спорить в данном вопросе смысла нет – в этом я уже успел убедиться. Стив во многом готов был пойти мне навстречу, но здесь оставался непоколебим. Даже сестра еще не преодолела этот уровень. Хотя обсуждать занятия запрещалось, но все и так было понятно по одному ее виду. Она хмуро кивала мне вечером, когда вместе возвращались с тренировки и сразу отправлялась в пещеру, где формирование разума приближалось к важнейшему моменту. Сам я к кристаллу в эти дни даже близко не подходил, понимая, что сейчас требуется особая осторожность. Так что сразу шел к Ваське и садился за диссертацию. А на следующий день меня снова ждал уже надоевший дом эмокристаллов.

И сегодня я в образе старика-ополченца смотрю на матерого наемника и не знаю, что делать. Прогнать? Уже было. Убить? Тоже проходил. Что? Что требуется от меня? И вообще, какого этот человек приперся сюда? Что ему надо от деревни, где люди с трудом сводят концы с концами? Пограбить? Даже не смешно. Что же ему надо?

Все-таки уроки профессора Танаки крепко запомнились. История не специализированный предмет, и ее мы изучали наравне с другими непрофильными дисциплинами. Одним из любимых вопросов профессора был «почему». На занятия он приходил с ворохом дипломатической переписки того времени, которое мы изучали. Рассказывал о событиях, попутно зачитывая отрывки из диппочты. Потом все материалы выкладывал на стол и спрашивал:

– А теперь объясните, почему приняли то решение, а не иное?

Вся наша группа собиралась вокруг стола, делила документы и начинала читать. Доставались личные вещи людей той эпохи, за которыми специально ездили в города под стазис-полем. Считывалась эмоинформация личности человека. По крупицам восстанавливался его психологический портрет. Поднимались архивные материалы. Потом начинался мозговой штурм. Когда ответ вроде бы находился, мы сообщали его профессору. Если он его удовлетворял – хорошо, нет, изучение материалов продолжалось.

– Профессор, – однажды спросил я. – Почему вы считаете, что можно найти причину любого поступка? Человек ведь не машина. Может, он под влиянием момента действовал?

– Хм. Вопрос хороший. Только вот что я тебе скажу – такой вещи, как «поступок под влиянием момента», не существует. Никто и никогда не совершал поступков, я имею в виду важных, ни разу не задумываясь о них в прошлом. И если человек так поступил, значит, когда-то в прошлом он уже думал об этом. Что же касается влияния момента… это, как правило, означает, что обстоятельства сложились так, что человек выбрал путь, над которым раньше думал в последнюю очередь. А то и вообще считал нереальным. Но вот у кого-то пошли неприятности, его несправедливо обругали. И тогда он может, плюнув на все, сделать что-то, что раньше лишь мелькало где-то на грани сознания. Но обязательно мелькало. Спонтанно не делаются вещи, о которых раньше не задумывались.

– То есть у любого поступка есть причина?

– Да. Причиной может быть неприятность, случившаяся по дороге, подгоревший утренний кофе или, наоборот, что-то радостное. Однако причина обязательно есть. Найдя причину, ты сможешь точно воспроизвести все произошедшее. А дальше сможешь даже предсказывать поступки того или иного человека в будущем, в зависимости от различных ситуаций. Это уже другой уровень.

Как бы парадоксально это ни звучало, но профессор оказался прав. В самом начале было трудно. Чтобы получить наиболее точный ответ, приходилось перелопачивать горы материалов, собирая психопортреты людей по крупицам. Со временем мы научились выделять главное. Время на подготовку результатов сократилось, хотя вопросы с каждым разом становились все сложнее. С политиками разбираться оказалось проще всего. Они эмоциям поддавались мало. Не той закалки эти люди, чтобы идти на поводу у чувств. Хуже стало, когда пришлось восстанавливать причинные связи во времена беспорядков. Слишком много случайных людей оказывалось у власти. Порой казалось, что логику собственных действий они сами не понимали, а попытка восстановить ее спустя четыре с половиной тысячи лет походила на изощренное издевательство. Но справлялись и с этой задачей. Постепенно вырисовывалась точная, логичная и трагичная история того времени. Месяц занятий у профессора дал мне больше, вся учеба в школе.