Грэм Макнилл - Несущий Ночь

Человек в мантии нахмурился, но кивнул:

— Слово предоставляется почтенному Вендаре Талуну.

— Благодарю вас. Друзья, члены картелей и трейдеры! С огромным удовольствием я приветствую здесь сегодня экспертов Барзано и Перджеда, а также капитана Ультрамаринов Уриэля Вентриса в качестве наших гостей. Эти почтенные посланцы Императора прибыли в наш беспокойный мир посмотреть, что можно сделать, чтобы помочь нам в тех ужасных трудностях, которые мы вынуждены испытывать на протяжении нескольких последних тягостных лет. Я полагаю, что это всего лишь благовоспитанность — приветствовать их здесь, на Нашем скромном собрании, и проявить по отношению к ним максимальную обходительность и предупредительность во время их пребывания на Павонисе.

Слова Талуна были встречены в равной мере как аплодисментами, так и язвительными замечаниями, а Перджед, наклонившись, прошептал Барзано и Уриэлю:

— Очень умно. Вроде бы Талун ничего такого и не сказал, а из его речи вышло, что мы здесь благодаря его влиянию, и, таким образом, теперь Талуна будут воспринимать как политика с большей перспективой, нежели губернатора. В то же время Талун обошелся без открытой критики в ее адрес. Очень умно!

— Да, — согласился Барзано, и глаза его сузились. — Очень умно.

От тишины, которая стояла в зале еще минуту назад, не осталось и следа: отовсюду звучали аплодисменты, свист и призывы сказать свое слово руководителям других картелей, но Уриэль уже не обращал на это никакого внимания — он был поглощен изучением других членов картелей, сидящих в переднем ярусе. В ближайшем к Посреднику ряду расположились губернатор Павониса и ее советники. Худощавый, с резкими чертами лица человек стоял позади губернатора, а рядом с ней восседал, потягивая трубку, мужчина постарше с огромной седой бородой. Оба ей что-то настойчиво нашептывали.

Микола Шонаи Уриэлю понравилась. Несмотря на царивший в зале сената хаос, она вела себя с достоинством, и капитан понял, что губернатор — личность очень и очень сильная.

Когда Талун, завершив речь, вернулся на место, взгляд Уриэля упал на седого мужчину, сидевшего рядом с ним. Иссеченное шрамами, обожженное лицо этого человека имело нездоровую бледность и вставки синтеплоти. Казалось, выступать ему не хотелось, и он с неприкрытой ненавистью уставился на губернатора Шонаи.

— Это Казимир де Валтос, — прошептал Перджед, проследив глазами за взглядом Уриэля. — Однажды корабль этого бедняги был атакован эльдарскими пиратами. Очевидно, они вдоволь над ним потешились, пока ему не удалось удрать.

— Что они с ним сделали?

— Не знаю. «Кошмарные вещи» — вот и все, что есть в моих записях.

— Что производит его картель?

— Двигатели и корпуса для боевых танков «Ле-ман Русс» и, главным образом, тяжелые артиллерийские орудия, хотя думаю, что по большей части за производством надзирает не сам Валтос, а его подчиненные.

— Откуда у вас такое мнение, Лортуэн? — спросил Барзано.

— В документах Администратума, касающихся этого мира, зарегистрировано не менее семи обращений гилдера де Валтоса за имперскими разрешениями на организацию археологических экспедиций в этой системе. Многие из прекраснейших экспонатов галереи казначейства Павониса — из его частной коллекции. На Павонисе он известный покровитель искусств и человек, как никто другой, увлеченный древностями.

— В самом деле? В таком случае у нас есть общие интересы, — хихикнул Барзано.

Перджед бросил на своего руководителя колючий взгляд, и Уриэль в очередной раз подумал, что бы все это могло значить и почему Барзано сам не знал этих фактов. Он кивнул в сторону бородатого человека с «конским хвостом», который сидел, согнувшись, рядом с де Валтосом и Талуном. Уриэль видел его безжизненный взгляд — даже среди запахов тел сотен людей, присутствующих в зале, он отчетливо уловил слабый аромат снотворного, исходящий от этого человека. Он легко распознал этот запах, хотя это снотворное было не столь распространено в галактике.

— А что насчет этого, кто он?

Бросив косой взгляд на незнакомца, Перджед разочарованно вздохнул:

— Это, капитан Вентрис, Бошамп Аброгас, и более жалкий образчик человечества вам трудно будет сыскать по эту сторону от шлейфа Паломника Офелии. Он бездельник и транжира, который с трудом напишет и собственное имя, даже если дать ему в руки перо и написать за него половину букв.

Гнев, прозвучавший в голосе Лортуэна Перджеда, поразил Уриэля, и старик, казалось, это понял. Он усмехнулся и пояснил: