Марина и Сергей Дяченко - Пандем

– Ты меня гипнотизируешь? Морочишь? Не понимаю зачем.

– Ты же врач, – серьезно сказал Пандем. – Давай не прятаться за кокетливые ширмочки под названием «я сошел с ума».

«Он говорит не как подросток», – подумал Ким.

Пандем поддел ногой тяжелый мокрый мяч. Ударил сильно, без предупреждения – сыграл «в стенку»; мяч отскочил от Кимовых ног по невысокой дуге, и Пандем красиво, с лету, забил его в кирпичную стену гаража. Мяч отпечатал кляксу на желтом кирпиче и вернулся к Пандему под грязный ботинок.

– Значит, ты всеведущ? – Ким попытался отобрать мяч, но Пандем легко отступил:

– Нет. Но я много-ведущ. И мое знание возрастает ежесекундно.

– И когда же ты достигнешь всеведения?

– Никогда. Всегда останется малость, отделяющая меня от абсолютного знания. Она будет сокращаться и сокращаться, но никогда не исчезнет.

– Откуда ты знаешь?

Уводя мяч от Кима, Пандем снова ударил по стене, но промазал. Мяч укатился в щель между гаражами.

– Откуда ты знаешь? – повторил Ким.

Пандем виновато пожал плечами.

– Ты знал, что машина навернется на двадцатом километре? – тихо спросил Ким.

– Да. Но если бы твои пациенты не выздоравливали, а болели и умирали, как положено, – ты был бы внимательнее за рулем и не гонял бы по скользкой трассе. Я тоже виноват… Хотя все равно бы тебя вытащил.

Ким вытер лоб тыльной стороной ладони. В горле саднило – то ли от сырости, то ли от нервного смеха.

– Скажи… А машина перевернулась не по твоей ли воле? Может быть, без твоей воли и волос не упадет, нет?

– Нет, – сказал Пандем почти испуганно. – Машина перевернулась сама по себе.

– Что значит «сама по себе»?

– Согласно физическим законам…

– Извини, – Ким обхватил руками плечи. – Я принимаю тебя за кого-то другого… Так ты не всемогущ?

– Нет. Но мои возможности возрастают…

– …ежесекундно.

– Да. Ваша клиника уже не уникальна, Ким. Так называемая «методика Верхнехацкого» работает по всему городу, в десятках городов, врачи сходят с ума… Знаешь, я ведь захотел говорить с тобой еще и потому, что ты способен соотносить ценность своей карьеры и человеческой жизни.

– Не понял, – сказал Ким.

– Неважно, – мальчик махнул рукой. – Потом поймешь.

Ким долго смотрел на него. Пандем отвечал ясным, безмятежным, слегка ироничным взглядом.

– Я не верю тебе, – сказал Ким.

«Очень жаль», – сказал мальчик, не разжимая губ. Кима передернуло.

– Извини, – пробормотал Пандем. – Это этап. Это не сразу. Я понимаю, конечно.

– Да, – сказал могильщик, глядя на купюру в руках Кима. – Обычно в день по десятку, а сейчас – хрен ли! На прошлой неделе старикашка лет под сто, на позапрошлой – старуха… А так… Не мрут. Гробовщики лапу сосут. Прогорают. Оркестр простаивает. Блин. У меня курево закончилось… Хоть работу кидай. Хоть сам иди и кого-нибудь пристукни. – Он засмеялся, приглашая и Кима порадоваться шутке, но тот молча протянул деньги и пошел прочь.

Пандем ждал его на узкой скамеечке под жестяным флажком автобусной остановки. Сидел, спрятав ладони в рукава. Не говоря ни слова, Ким подошел и уселся рядом.

– Пока нет возможности устроить полное бессмертие, – сказал Пандем, будто извиняясь. – Потом. Когда выйдем на звезды.

– Мы выйдем на звезды?

– Разумеется. Мы заселим весь космос. Еще при твоей жизни, Ким Андреевич. Твои дети, возможно, будут первыми бессмертными.

– Ты – сумасшедшая компьютерная программа? – неуверенно спросил Ким.

Пандем рассмеялся – веселый школьник, обаятельный девятиклассник из хорошей семьи:

– Я – паровая машина нового поколения. Искусственный мальчик на диодах и транзисторах. Материализовавшаяся ноосфера. Взбесившаяся программа, разумный вирус, да как угодно меня называй, я соглашусь и не обижусь… Послушай, Ким. Тебе осталось пройти совсем немного. Ты поверишь мне и… и успокоишься.

– Зачем тебе нужно, чтобы я поверил?

– Затем, что я хочу посоветоваться.

– Со мной?!

– Не только… За последние несколько дней я огорошил своим присутствием пару-тройку миллионов по всему миру. Разных людей, но в основном скептиков. Все они сейчас проходят свой путь, некоторые уже прошли… Они – островки, семена, вокруг них нарастет знание обо мне, как нарастает новая кожа вокруг подсаженных на рану лоскутков. Двадцать девятое февраля не повторится, нет, теперь-то я стал умнее…

– Сколько тебе лет? – спросил Ким, содрогаясь от внезапной догадки.

– Я взрослею, – тихо отозвался Пандем.