Виктория Зайцева - Вселенная 113, Институт Счастья

Милана повернулась, снова взялась за рукчу, помедлила пару секунд, повторила про себя «угроза здоровью, вдруг нужна помощь», и снова открыла дверь. Женщина продолжала лежать на коробках, совсем без изменений. Она не проявляла ни недовольства, ни желания быть спасённой, что только усугубляло дилемму Миланы. Выходить, а потом возвращаться в третий раз было бы совсем уж немыслимо и нелепо, поэтому, пересилив себя, девушка решила всё же расставить все точки над ё. Она подошла ещё ближе и спросила:

– У вас все хорошо?

Женщина, даже не шелохнувшись, подняла на неё глаза и просто смотрела то ли грустным, то ли отрешённым взглядом, направленным скорее внутрь себя, чем на Милану. Точки над ё совершенно не расставлялись. Женщина отвела взгляд, чуть пошевелила рукой, и Милана с облегчением восприняла это как сигнал к уходу. Отвернувшись от женщины, она пошла к двери. Очень хотелось задать ещё какой-то вопрос и поскорее уйти. Не найдя, что бы такого спросить, Милана вышла в коридор. Она отошла к стене, так и не решаясь уйти далеко. Можно кого-то позвать, но что сказать: там кто-то странно лежит? Или нужно все же вызвать женщину на более длинный разговор? Но ведь Милана сделала всё, что могла. Она задала вопрос. Отвечать или нет – это был выбор женщины. Она выбрала молчание, что ж , значит она хочет там лежать. Выбор другого человека важно уважать, насколько бы он странным ни казался. Так? Так! И, оправдав таким образом своё желание уйти, Милана продолжила путь по коридору.

Ей навстречу быстро прошёл бритый парень с коробкой в руках. Весело кивнув, он скрылся за поворотом. Через несколько секунд, Милана услышала хлопок двери, голос: «Здесь нужен врач, секция 26, женщина в сознании, но еле дышит». Девушка побежала обратно, пока снова не увидела злосчастную дверь. Бритый парень сказал что-то ещё в коробочку на стене, получил оттуда какой-то ответ про возможный сердечный приступ и скрылся в комнате. Пока Милана продолжала стоять у стены, мимо неё пробежали ещё несколько человек, и она услышала обрывки фраз: «Сразу показалось странным» и «похоже на приступ а17».

Решив, что ситуация уже развивается должным образом и нужные люди идут на помощь, Милана пошла дальше по коридору.

Запись в журнале: «Результат теста – помощь оказана не была. Первичный вывод – высокий уровень принятия привел сначала к снижению любопытства почти до нуля (не возникло интереса к открывшейся двери), а также возможен переход принятия в безразличие. С целью избегания возможных травм, уровень принятия снижен».

Чем дальше она отходила от двери, тем больше начинала чувствовать себя виноватой. Хорошо, что бритый решил войти в эту комнату, а если бы его не было, что получается? Из-за её бездеятельности, боязни быть навязчивой, нежелания нарушать чужие границы – из-за этого умерла бы женщина? Ведь сразу было видно, что лежит она странно. Нужно было чётче спросить и про помощь, и про состояние. Может, нужно было чётче поставить вопрос – да или нет? Но откуда ей было знать, что она обездвижена, что она не может ответить? Милана начала перебирать в голове другие схожие случаи – а были ли ещё какие-то ситуации, где что-то могло пойти не так из-за того, что она решила не вмешиваться? Но с другой стороны, а как определить, когда нужно вмешиваться, а когда нет? Ведь многие люди любили и ценили её как раз за то, что она никогда не вмешивалась, пока её не попросят. Даже если она видит, что человек уходит от ответа, не выдает какую-то информацию, меняет тему разговора – пусть даже врёт – ведь это говорит о том, что почему-то он сейчас не считает нужным что-то ей сообщать. Может, это секрет, или сюрприз, или ещё что. Не нужно лезть в душу без разрешения. Когда захочет – сам расскажет. И вроде всё логично и аргументировано, а тут эта женщина…

Мысли Миланы прервало окончание коридора и две двери, обе из которых были закрыты. И не было окон, чтобы хоть примерно понять, что там – за этими дверьми. Милана отметила, что отсутствие окон как-то характерно для этого места. При этом, это явно никого не удивляет, вот и её соседок тоже. Кстати, как-то удивительно, что она не уточнила, как их зовут. Конечно, она бесконечно плохо запоминала имена, и шанс, что она бы сейчас вспомнила их, даже если бы они ей прежде сказали, был ничтожен. Но всё же, интересно же, как кого зовут… Странно, что до этого ей было это ровным счётом неинтересно. Зато теперь ее любопытство было сосредоточено на этих дверях. Какую из них выбрать? Не зря же она сюда зачем-то шла. Хотя более логичным ей сейчас казалось остаться в комнате и поговорить с соседками. Может, тогда она и знала бы, какую дверь выбрать.