Марина Шамова - Базовая машина

– Я не это имел в виду.

– В нашем Приорате только один алфар и тот горбатый. Да, у него как раз кадровые подвижки намечаются – износился главный службист. Вот должность достойная алфара. Хочешь, я тебя отрекомендую?

– Сурита, я не это…

– Когда раздают назначения выше дивизионных на личные дела смотрят в последнюю очередь. Докажи, что ты лучше и займешь любое место. А пока всё это пустой треп.

– Есть, – опустил голову Терри, посчитав разговор оконченным. Но Сурита вдруг спросила:

– Как зовут твою дочь?

– Иоланта, – ответил Терри на автомате и поднял голову.

– А что тогда значит это «Номи»?

– Так её называет стаби. «Дочка» или «маленькая девочка» по-торнежски. Там какое-то собирательное значение.

Сурита хмыкнула, смахнула выступившую на левой щеке кровь, и быстро зашагала прочь. Не успел Терри сделать и пары шагов, как его личный канал в эсске взорвался десятком посланий. Жену бросало в крайности. Что-то случилось, но что именно, она упорно не говорила. Из хаотического нагромождения эмоций, что сейчас представляли её мыслеобразы, Терри не выяснил ровным счетом ничего.

«Эва, что произошло?»

«Он не отдал мне Номи!»

«Кто? Что-то с Номи?»

«И выгнал!» – мыслеобраз жены взорвался шквалом гнева.

«Скоро буду» – коротко ответил Терри и прибавил шагу. Бесполезно через систему чего-то добиваться от Эвы в таком состоянии. Попасть домой и обнять жену, вот что поможет. Тем более, что сделать это Терри хотел уже больше недели.

Приорские дома находились в двух станциях от Башни, в самом начале жилого квартала Артрата. Терри дольше поезд ждал, чем ехал. По правую сторону платформы простиралась широкая крытая аллея, вдоль которой стоял десяток одноэтажных блоков из бетона и стекла, каждый под отдельным куполом. Часть из них не использовалась, потому как их владельцам было сподручнее жить в Башне, другая часть выглядела обжитой – в неурочные часы там мелькали комбинезоны обслуживающего персонала. Терри не знал, были ли остальные дома такими же огромными, но их куб состоял из двух блоков и семи отдельных помещений, плюс придомовая территория с собственными многолетними растениями.

Быстрым шагом Терри преодолел расстояние от платформы до входа под купол. Замок отреагировал на чип алфара с заметной задержкой. Получить отказ в доступе было давним страхом Терри, сердце каждый раз пропускало удар. Но, как и сотню раз до этого, послышался знакомый писк и дверь с тихим шипением отъехала в сторону. Терри ступил внутрь. В нос тут же ударил густой дурманящий запах свежескошенной травы и цветов, а на лицо осели мельчайшие капельки воды. У входа работала система автоматического полива, которая волнистым узором разбрызгивала воду. Терри до сих пор не мог привыкнуть к таким тратам, он автоматически считал в бутылках: на одну сессию полива, которая работала около трех минут, тратится примерно семь штук. Полив включается четыре раза в день. Получается, только на траву уходит дневная норма воды для тридцати человек. Но дальше подсчетов у него дело не уходило. Находиться под куполом было во много раз приятнее, чем даже в вагоне монорельса, именно из-за влажности. По гравийной дорожке Терри подошел ко входу в дом и снова приложил чип к панели доступа.

– Эва? – позвал он, как только оказался внутри. – Я дома.

Он закрыл входную дверь и прислушался – его встретила странная тишина, словно в кубе никого не было. Терри прошел в общую комнату и обнаружил там небольшой погром: на полу валялась бежевая форменная куртка, одно из мягких кресел опрокинуто, вереница мятых салфеток вела в их с женой комнату. Вдруг, с искаженным и зацикленным воплем «дрянь» из спальни выкатилась одна из шумих сына. Шарик на механических ножках подбежал прямо к Терри и стал биться об его ботинок.

– Эва? – алфар пошел к спальне. Попрыгунчик выдал писклявое «яяяяяя», подскочил прямо под подошву ботинка и с хрустом покончил с собой. Терри выругался. Эти бегающие по кубу мячики с паучьими лапками знатно раздражали – двигающийся предмет на периферии, Терри постоянно на них отвлекался. Но ломать изобретения сына, хоть и бесполезные, он не хотел. Шумиха сейчас агонизировала, вполне уместно сопровождая это дело заевшим «ааааа». Терри поднял расплющенную игрушку, которая разваливалась в руках, и бессильно осмотрел – починить такое ему не под силу.

Из спальни горделиво выплыла невысокая черноволосая женщина в белой термокофте и бежевых брюках с высокой талией. Терри не видел её так долго, поэтому будто заново оторопел от её красоты. Как бы активно не насаживался идеологами пустынный стандарт прекрасного, почти всё считали его безликим. Ну что такое типичная пустынница? Высокая худая блондинка с голубыми или серыми глазами. С агиток, конечно, смотрели красивые и правильные женские лица, но в жизни канон выглядел серо и невыразительно: бледно-синие лица с невидимыми бровями, маленькими подбородками, глазами навыкат и жиденькими светлыми волосами. Другое дело метисы, такие как Эва. Она была смягченной, улучшенной копией отца-торнега и словно вобрала в себя лучшие черты обоих народов. Иона был низкорослый, а Эва миниатюрной. У Ионы были черные жесткие волосы в тугой завиток, а мягкие волосы Эвы имели золотистый отлив и вились крупной волной. У Ионы было широкое лицо с квадратной челюстью и маленькие черные глаза. Лицо Эвы, смягченное молодостью, за счет выраженных скул и высокого излома бровей смотрелось скорее точеным и надменно-насмешливым. И глаза у неё были большие, светло-карие, почти золотистые.