Рэй Брэдбери - Труба (вар. пер.)

— Пять лет назад этот человек шел по улице. Он знал, что ему еще много дней придется ходить по той же самой улице. Он подошел к крышке люка, похожей на железную вафлю, заглянул туда и услышал, как внизу, под его ногами, шумит подземная река, как она несется прямо к морю. — Анна вытянула руку вперед. — Он медленно наклонился, отодвинул крышку люка и увидел несущийся поток и металлические ступеньки, уходящие в него. Тогда он подумал о ком-то, кого он очень хотел любить, но не мог. И пошел вниз по ступенькам, пока не скрылся совсем…

— А как насчет нее? — спросила Джулия, перекусывая нитку. — Когда она умерла?

— Я точно не знаю. Она какая-то новенькая. А может быть она умерла только что… Но она мертвая. Удивительно прекрасная и мертвая. — Анна восхитилась образом, возникшем у нее в сознании. — Только смерть может сделать женщину действительно красивой. Вся она становится воздушной, и волосы ее тончайшими нитями развеваются в воде. Никакие школы танцев не могут придать женщине такой легкости, грациозности, изящества. — Анна сделала рукой жест, выражавший утонченную грациозность.

— Он ждал ее пять лет. Но до сих пор она не знала, где он. Но теперь они вместе и останутся вместе навсегда… Когда пойдут дожди, они оживут. А во время засухи они будут отдыхать — лежать в укромных нишах, как японские кувшинки — старые, засохшие, но величавые в своей отрешенности.

Джулия поднялась и зажгла еще одну лампу.

Теперь Анна обращалась ни к кому — ко всем сразу — к Джулии, окну, стене, улице.

— Бедный Френк, — говорила она, глотая слезы. — Я не знаю, где он. Он нигде не мог найти себе места в этой жизни. Его мать отравила ему все существование! И он увидел трубу и понял, что там хорошо и спокойно. О, бедный Френк! Бедная Анна, бедная я, бедная! Джулия, ну почему я не удержала его, пока он был со мной! Почему я не вырвала его у матери!

— Замолчи! Замолчи сейчас же, и чтобы я этого больше не слышала!

Анна повернулась к окну и, тихонько всхлипывая, положила руку на стекло. Через несколько минут она услышала, как сестра спросила:

— Ты кончила?

— Что?

— Если ты кончила реветь, то иди сюда и помоги мне, а то я не справлюсь до утра.

Анна подняла голову и подсела к сестре.

— Ну что там?

— Здесь, и вот здесь, — показала Джулия.

Анна взяла иголку и села поближе к окну. Сумерки сгущались, темнота усиливалась дождем, и только вспыхивающие время от времени молнии освещали крышку люка на мостовой.

Примерно полчаса они работали молча. Джулия почувствовала, что у нее слипаются глаза. Она сняла очки и откинулась в своем кресле. Буквально через тридцать секунд она открыла глаза, потому что хлопнула входная дверь и послышались чьи-то торопливые удаляющиеся шаги.

— Кто там? — спросила Джулия, нащупывая свои очки. — Кто-то стучался, Анна?

Она, наконец, одела очки и с ужасом уставилась на пустой стул, на котором только что сидела Анна.

— Анна! — она вскочила и бросилась в сени. Дверь была распахнута, и дождь злорадно стучал по полу.

— Она просто вышла на минутку, — дрожащим голосом сказала Джулия, близоруко вглядываясь в темноту. — Она сейчас вернется, правда, Анна, дорогая! Ну ответь же мне, сестренка!

Крышка люка на мостовой приподнялась и опустилась. Дождь продолжал выстукивать на ней свой ритм.