Сергей Палий - Изнанка

Симпатичной Насти среди присутствующих так и не обнаружилось — по всей видимости, ушла еще ночью…

Проводив девушек, неразговорчивых и стыдливо прячущих глаза, Валера с Артемом привели в возможный порядок квартиру и заварили крепкий чай. Принимать какую-либо пищу их организмы категорически отказались, поэтому приятели сошлись на горячем цейлонском напитке, в который прозорливые англичане в свое время смекнули добавить экстракт бергамота.

— Давным-давно в какой-то газете я читал статью, в которой некие умники проводили опрос среди разных людей на тему «Как вы боретесь с пьянством?» — неспешно проговорил Рысцов, смакуя кипяток из гигантской фарфоровой кружки. — Так вот, меня больше всего порадовал ответ одного программиста. Он лаконично заявил: «Я не похмеляюсь».

Шуров оценивающе покачал головой, тоже отхлебнул чаю и крякнул:

— М-дя, в общем-то мудро.

— Знаешь, в чем ценность этого ответа? В идее. И она применима не только к вопросу алкоголизма.

— Что-то я не чую тут особых шедевров диалектики.

— Потому что ты дуб, Тема. Вдумайся: он не похмеляется. То есть борется не с соблазном как таковым, а с его последствиями, находясь во власти которых, человек, как правило, наиболее уязвим. Это гениально.

— Что-то ты мне совсем извилины заканифолил. Давай рассуждать проще. Мы соблазну поддались? Ес, оф корз. Еще как поддались! Но сегодня мы не похмеляемся? Нет, ни в коем случае. Мы мирно пьем чай и беседуем на отвлеченные темы. Значит, у нас есть сила воли, и мы свободны от паутины соблазнов.

— Можно и так сказать…

Они поцокали языками, отпивая помаленьку из кружек, и замолчали. Прошла минута, вторая. Зафырчал холодильник — пожалуй, единственный бытовой прибор, полностью уцелевший после вчерашнего побоища.

— Пива точно не хочешь?.. — вдруг спросил Артем и уперся взглядом в наспех отмытую скатерть кухонного стола.

— Хочу, — честно признался Валера. — На гильотину бы сейчас пошел за бутылку «Миллера»! Но… не буду. Ибо я — гордый примат, а не какой-нибудь там слабохарактерный моллюск.

— Вот это ты правильно сказал. И обсуждению оно не подлежит, — твердо согласился Шуров, но все же какая-то жилка разочарования прошелестела в его голосе. Малюсенькая-малюсенькая…

Спустя час, выдув четыре бадьи душистого чая и немного отойдя от утреннего коллапса, Шуров вынес решение пойти домой. Сослался на то, что ему необходимо отречься от суеты бренного мира и хорошенько обмозговать предложение Петровского. Ни о чем конкретно не договариваясь, приятели расстались, и в глубине души каждый из них толком не был уверен, что другой заявится завтра в восемь на студию к Андрону.

Меряя опустевшую квартиру шагами, Рысцов все больше и больше хмурился. Извлекши из-под ванной злополучное орудие разрушения, он повертел молоток в подрагивающих руках, брезгливо отбросил на порванное кресло. Это ж надо… Серьезно его переклинило, не по-детски. В состоянии хмельного аффекта таких дел наворотить можно — мама, не горюй… Н-да.

Стационарный телефонный аппарат не фурычил: он был накануне обильно залит шампанским и попахивал горелым пластиком, поэтому Валере пришлось отыскать в недрах дубленки мобильник, чтобы связаться со Светкой. Домашний не отвечал. Ну да, правильно, Сережка еще в школе, наверное, а сама она по каким-нибудь магазинам шляется. Попробуем на сотовый…

— Алло…

Голос запыхавшийся; в трубке, на заднем фоне, шум. В метро, поди…

— Привет, когда сегодня можно Сережку повидать?

— Алло! Слышно тебя плохо…

— Сережку когда увидеть можно? — громко спросил Рысцов.

— Сережку… Давай завтра, часов в семь вечера.

— Нет, сегодня. Завтра я уезжаю из Москвы. Надолго.

Светка помолчала, засопев и ругнувшись куда-то в сторону. Точно, в метро.

— Куда это ты собрался?

— В Танзанию, — ляпнул он.

— Слушай, если ты опять напился, то пошел… — Продолжение тирады увязло в помехах.

— Я не напился! — рявкнул Валера, машинально скрестив средний и указательный пальцы на левой руке. — Серьезно говорю, надолго уеду. Даже не знаю точно насколько…

— Вот и катись подальше! — крикнула Светка, махом выходя из себя. — И не ори тут на меня!

— Дай сына увидеть, стерва! — прохрипел он, теряя контроль.

— Как ты меня назвал?.. — вкрадчиво поинтересовался Светкин голос, готовый лопнуть, как перетянутая струна.

— Стерва бездушная! — проорал Рысцов, вырубая телефон.