Сергей Палий - Изнанка

Валера нахмурился, задумчиво теребя в пальцах сигарету. А он, пожалуй, не так прост, этот Феченко. Такой своего не упустит, хоть и строит из себя цитадель галактической грусти. Конь, вот кого он напоминает. Пасущийся на лугу сивый жеребец, уныло водящий глазами из стороны в сторону, любимец детворы, доверчиво берущий хлебный мякиш из рук… и при всем этом готовый в нужное время зарядить с места в такой карьер, что не дай бог под копыта попасть.

И предчувствие еще это гребаное не отпускает. Словно вокруг что-то нагнетается, и этот груз чувствуют все. Будто медленно увеличивается давление в наглухо закрытом помещении…

Планерка! Рысцов метнул взгляд на часы — две минуты одиннадцатого! Вика казнит. Бросив изрядно помятую, но так и не прикуренную сигарету в органайзер, он вылетел из кабинета. И бегом, бегом к главреду…

— …наложен арест до выяснения обстоятельств, — холодно закончила Мелкумова и, шарахнув дверью так, что косяки задрожали, вышла.

Все тут же загалдели, стали возмущаться, взорвались вопросами:

— А как же выборы? Политики нас сгноят. Бабки-то проплачены уже!

— Зарплату, между прочим, сотрудникам давать надобно!

— Другие каналы, поди, работают…

— Виноватых нужно искать, а не жизнь людям портить!

— Эти кагэбэшники вечно суют свой нос туда, где не смыслят ни шиша!..

— На сколько дней-то?..

Рысцов подсел к Шурову, который словно сомнамбула качался из стороны в сторону, закрыв уши руками.

— Эй, ханыга! Чего тут случилось?

Артем отнял ладони от ушей и разметал лежавшую перед ним кучу вечных записулек в разные стороны. Яростно, как-то даже гневно-весело разметал!

— С подачи ФСБ на все имущество 24-го С-канала прокуратурой наложен арест до выяснения, — зло сообщил он. — Так что считай, теперь мы с тобой безработные!

— За что?

— Ты про арест или про безработицу?..

— Прекрати паясничать!

— Иди в таком случае к федералам и узнай, за что, — глухо сказал Шуров, снова закрывая уши.

Тем временем в кабинете появились несколько людей в штатском и милиционеры. Где-то вдалеке запиликала сирена.

— Уважаемые сотрудники двадцать четвертого С-канала! Просим вас незамедлительно покинуть здание! — громко сказал один из эсбистов, облаченных в строгие однобортные костюмы. — Пожалуйста, в порядке очередности проходите к лифтам и не позволяйте возникнуть панике! Вам помогут сотрудники милиции и ОМОНа…

Гвалт, как и стоило ожидать, после этого заявления лишь усилился. В помещении стали появляться серые камуфляжи омоновцев. Ситуация накалилась до предела; даже Артем убрал руки от ушей и, похлопав себя по щекам, попытался очухаться.

Первой завопила Ситамова:

— Произвол! Долой произвол! Свободу честной прессе!

Ее довольно бесцеремонно схватили под руки двое ментов и потащили вон. Следом за Валентиной Николаевной вывели еще нескольких завывающих на разные лады, брыкающихся женщин и одного мужика — кажется, вспотевшего больше обыкновенного Сурьева, который сыпал угрозами и тяжело дышал, как все толстые люди во время стрессов. Остальные покидали кабинет относительно спокойно. Кто-то, будучи в ступоре, машинально передвигал ватными ногами, другие вполголоса переговаривались, искоса глядя на милиционеров, а некоторые даже находили в себе силы подшучивать над фээсбэшниками, на что последние не обращали решительно никакого внимания.

Рысцов с покачивающимся Шуровым выходили в последних рядах.

— Ты в курсе, что творится на других каналах? — шепотом спросил Валера.

— Кажется, Игоревна говорила… — Артем наморщил узкий лоб. Видимо, похмелье и впрямь выдалось не из легких. — Закрыли наш и еще три или четыре. Остальные пока не трогают…

— Ясно…

— Ни хрена ничего не ясно, — подбил черту Шуров, пихаясь локтями в переполненном лифте.

Рысцов промолчал. Этот щуплый, толком не протрезвевший пиарщик прав. Не ясно. Ни хрена. Ничего.

И тут он увидел Корепанова — того прохиндея, что нагрубил ему сегодня ночью на катере. Молодой гид тоже заметил Валеру и тут же сделал вид, что смотрит в другую сторону и чрезвычайно занят ведением боевых действий с соседями за кусочек свободного пространства.

— Я тебя еще поймаю, засранец, — как можно более грозно прошипел Рысцов в спину улепетывающего юнца, когда они вывалились из лифта. Тот не обернулся и ускорил шаг.

Площадь перед центральным небоскребом «Москва-Сити» была оцеплена. Причем не только сотрудниками милиции, но и военными. Та-ак. Как правило, если привлекают части регулярной армии — это уже действительно серьезно. В любой стране мира, что уж говорить про Россию…