Роджер Желязны - Последний защитник Камелота

Подсунув руку под спину старца, он приподнял его. Глаза Мерлина, казалось, смотрели в никуда. Ланселот смочил ему губы жидкостью из флакона. Старец облизнул их и сумел наконец открыть рот. Ланселот дал ему выпить один глоток, другой, третий...

Мерлин знаком попросил опустить его, он выполнил эту просьбу и снова взглянул на желтого рыцаря. но тот по-прежнему оставался недвижим. Он посмотрел на волшебника и увидел, что глаза его уже смотрят осмысленно и изучающе, а губы чуть улыбаются.

- Теперь тебе лучше?

Мерлин кивнул. Прошла минута, и на щеках старца появился легкий румянец. Опершись на локоть, он сел, взял флакон и сделал добрый глоток.

Несколько минут после этого он сидел совсем неподвижно. Его тощие руки, в свете лампы казавшиеся восковыми, стали более смуглыми и сильными. Плечи распрямились. Он опустил флакон на свое ложе и потянулся. Суставы его при этом неистово заскрипели. Волшебник опустил ноги и медленно встал на пол. Он был на целую голову ниже Ланселота.

- Вот и свершилось, - произнес он, оглядываясь назад, во тьму. Многое с тех пор произошло, и, несомненно...

- Да, многое, - подтвердил мрачно Ланселот.

- И тебе пришлось все это пережить... Так скажи мне, лучше или хуже стал мир, чем в наши времена?

- В чем-то лучше, в чем-то хуже. Он просто стал другим.

- И в чем он стал лучше?

- Появилось много способов облегчить жизнь, да и вообще человечество теперь куда богаче знаниями.

- А в чем он стал хуже?

- Людей на Земле теперь гораздо больше. А соответственно, куда больше и тех, кто страдает от бедности, болезней, невежества. Да и сама Земля сильно изменилась в худшую сторону, стала грязнее, нарушена целостность природы.

- А войны?

- Войны не прекращаются. Всегда где-то кто-то воюет.

- Значит, людям нужна помощь?

- Может быть. А может быть, и нет.

Мерлин повернулся и посмотрел ему прямо в глаза:

- Что ты хочешь этим сказать?

- Сами люди почти не изменились. По-прежнему существуют те, кто мыслит вполне разумно, и те, чьи поступки совершенно непредсказуемы. Как и в былые времена. Есть законопослушные люди и закоренелые преступники - как всегда. Люди многое узнали, многое поняли, в мире действительно многое изменилось, но не уверен, что это коснулось природы самого человека, по крайней мере, за то время, что ты спал. И что бы ты ни делал, тебе природы человеческой не изменить, хотя ты. вероятно, сумел бы изменить кое-какие черты эпохи. Да только стоит ли вмешиваться? Нынешний мир до такой степени сложен, и части его настолько взаимозависимы, что тебе просто не по силам предвидеть все последствия любого твоего поступка. Ты невольно можешь принести куда больше зла, чем добра; но что бы ты ни делал, природа человека останется прежней.

- Что-то не похоже на тебя, Ланс. В прежние времена ты не был склонен к философствованиям.

- У меня хватило времени, чтобы поразмыслить как следует.

- А у меня хватило времени помечтать. Твое дело - война, Ланс. Вот ею и занимайся.

- Я бросил это дело уже много лет назад.

- И кто же ты теперь?

- Работаю оценщиком.

Мерлин отвернулся и выпил еще эликсира. Теперь от него исходила волна яростной, мощной энергии.

- А как же твоя клятва? Бороться с несправедливостью, исправлять зло, наказывать неправых?..

- Чем дольше я жил. тем труднее становилось определить, что именно есть зло и несправедливость. Разъясни мне это еще раз, чтобы я мог вернуться к прежним своим занятиям.

- Галахад никогда бы мне такого не сказал.

- Галахад был юн, наивен, доверчив. Не говори мне о моем сыне.

- Ланселот! Ланселот! - Мерлин положил руку ему на плечо. - Откуда и почему такое ожесточение, да еще в присутствии старого друга, который ни в чем не провинился за прошедшую тысячу лет?

- Я просто с самого начала хочу четко и ясно заявить о своей позиции. Я всегда опасался, что ты можешь совершить что-нибудь необратимое, что фатально скажется на всемирном равновесии сил. Я желал бы сообщить тебе, что не стану в этом участвовать.

- Признай, однако: ты не представляешь, что я мог бы сделать, что я могу сделать.

- Не представляю. И именно поэтому опасаюсь тебя. Что же ты намерен сделать?

- Ничего. Пока - ничего. Просто хочу оглядеться и сам увидеть хотя бы некоторые из тех перемен, о которых ты говорил. И уж потом поразмыслить, какие несправедливости следует исправить, кого следует наказать, кого выбрать в герои и защитники человечества. Я все это покажу тебе, и тогда ты сможешь опять вернуться к своему былому занятию.