Андрей Прохоренко - Свободнорожденные или утверждающие силу

Миор подошел к столу, выдвинул ящик, достал из него диск и протянул его мне.

– Это тебе от отца. Его последнее слово. Твой отец передал диск мне на случай, если что-то с ним произойдет.

– Выходит, что он знал о своем уходе? – беря из рук Миора прохладный овальный диск, спросил я.

– Знал, но это знание ему не помогло.

– Почему же он ничего не сказал мне?

Миор не ответил и перевел разговор на другую тему.

– Твоя мать извещена о смерти отца. Я говорил с ней. Тэя – сильная женщина и знала, что так будет. На этом жизнь не заканчивается. Надо жить дальше. Ей тяжело. Ты можешь помочь матери своей силой и уверенностью. Отпускаю тебя на три дня домой. Праздник по случаю проводов ушедших воинов в граальг состоится примерно через месяц.

– Миор, какой же праздник, если война продолжается?

– Ты еще ничего не знаешь. В эти минуты наши силы отбрасывают конфедератов обратно на позиции, с которых они начали наступление.

– Но почему ты не радостен, Миор?!

– Радоваться нечему. Происходящее напоминает мне игру в прятки, цена которой – десятки тысяч жизней свободнорожденных.

– Ты хочешь сказать, что это подстроено? Неужели такое возможно?

– Возможно все. Я уже говорил, что слишком искушен в хитростях конфедератов и знаю, что стоит за подобными событиями. То, что произошло, – иллюзия победы. Проверенные кадры отстранены от командования, а нынешние командиры во многом играют на руку конфедератам и верховному правителю Атласа. Элтов, которые сомневаются в правильности действий высшего командования «случайно» подстерегает такой конец, как у твоего отца. Это ты должен знать, как сын воина. Сказанное мной не подлежит передаче кому-либо. Везде есть свои глаза и уши. Ты понял?

– Тэр. У нас тоже?

– Не исключено. Тебе необходимо жить, не отвергая такую возможность. Это твоя первая проверка на молчание. После проводов погибших воинов ты получишь отпуск на десять дней, которые сможешь провести дома с матерью. Если захочешь, можешь ночевать в школе. Решение за тобой. Дом твоей семьи оставят за матерью. Совет выделит ей все, что необходимо. Будь сильным, Эдвин. Если что нужно, обращайся ко мне.

В подтверждение слов Миора через несколько часов в новостях передали весть о нашей победе, а на экранах высветились победные картины. Наши войска наступали, возвращая утраченные позиции. Они зашли даже дальше, чем ранее проходил фронт. Победа выглядела на экранах убедительной и полной. Вместе с тем лица наших учителей и наставников были слишком спокойными. На них не было видно радости, обычно сопутствующей такому событию. Что-то не настоящее было в происходящем. Ученики же радовались изо всех сил. Обязательные занятия были отменены. Следующий день был выходным для всех свободнорожденных.

Не радовала эта победа и меня. К горечи потери отца она добавила обиду и сожаление о том, что война забрала его у нас в канун мирных дней. Значение этой победы я понял гораздо позже, когда в силу сложившихся обстоятельств стал непосредственным участником последующих событий.

После разговора с Миором все перепуталось в моей голове, я не слышал слов друзей, их радостных возгласов. К горлу то и дело подкатывал комок, иногда хотелось забыться, но я знал: те, кто хотят стать воинами – не плачут. В моем нагрудном кармане лежал диск отца. Послание, записанное на нем, было самым важным для меня сейчас. Воспользовавшись тем, что нас отпустили с занятий, я взял ноокл и отправился в самое отдаленное место школьного парка. Я чувствовал, что мне необходимо побыть одному наедине со своими мыслями, чтобы никто мне не мешал еще раз услышать голос отца и увидеть его изображение.