Кирилл Луковкин - Цитадель

– Разумеется, господин Смотритель.

– Нужно быть крепким телом и сильным духом. Не позволять ереси сбивать себя с истинного пути. Есть бог Машины, Коммуна, Пространство. Таков порядок вещей. И наша беседа не случайна, как ты уже смог убедиться. Сюда попадают только лучшие.

Они встали.

– Со временем, – добавил Смотритель, – когда проявишь себя с лучшей стороны, я буду посвящать тебя в некоторые тайны.

– Какие?

Он неопределенно повел рукой по сторонам:

– Увидишь. Что ж, вот и все. Спасибо, что уделил время. Завтра в то же время жду тебя здесь с решением.

– Да, Смотритель.

Крез оглядел Рика с ног до головы:

– Ты совсем как твой отец. Такой же серьезный, всегда напряженный. Ты удивлен? Я знал его, это был отличный брат Коммуны. Но, как и многие, он слишком рано отправился на свидание с богом Машины. Кстати, он принял бы мое предложение. Ну, до завтра!

Как в тумане Рик выбрался из кабинета Смотрителя. Он задыхался. Из окружающего пространства, казалось, откачали весь воздух. Девушка-секретарь подарила ему бессмысленную улыбку и скрылась с глаз. Рик постоял немного, оправился, пытаясь собраться с мыслями, но те упрямо расползались прочь. Взгляд его снова упал на блюдо с печеньем. На этот раз он не стал скромничать – набрал полный карман лакомства. Для Авроры.

На этот раз обошлось без представления. Смотрителя заменял один из жрецов, пухлый человечек с заплывшими жиром глазками. Эскорт вышел на карниз, следом высыпала горстка зевак, состоявшая главным образом из детей и калек, то есть тех, кто не мог работать. Карнизом называли коридор, огибавший сектор по периметру. Одна его стенка когда-то была прозрачной, но заросла грязью и плесенью. Если бы не это, сквозь нее можно было бы наблюдать противоположную стену пустого сектора Пространства, разделенную с Коммуной пропастью. Сектор соединялся с Коммуной только переходами, сквозь которые пролегали малые и большие дуговые коридоры.

В одном месте карниз обрушился. Стенки коридора словно вывернуло изнутри что-то невероятно мощное. В образовавшуюся дыру могли свободно пройти, взявшись за руки, с дюжину человек. Отсюда была прекрасно видна противоположная стена Пространства, покрытая темными пятнами и потеками. Здесь эскорт остановился. Жрец выступил вперед и по-петушиному откашлялся. Потом достал из своей хламиды Писание и кадило – большущую шестерню, привязанную за веревку. Пока он занимался приготовлениями, патрульные выстроили осужденных вдоль стены. Пленники выглядели жалко, избитые, осунувшиеся, они еле держались на ногах.

Жрец дал знак патрульным. Те замерли.

– Именем великого бога Машины! – начал он. Сделал паузу, внимательно оглядел присутствующих и продолжил: – Сегодня мы собрались здесь, чтобы совершить акт правосудия. Будет оглашен приговор. Комиссия приговорила этих преступников к высшей мере наказания за особо тяжкое преступление – ересь против учения Коммуны. Этот грех был совершен ими осознанно, умышленно и злонамеренно. Прекрасно понимая всю опасность своих пагубных воззрений, эти еретики продолжали сеять среди людей Коммуны смуту и подстрекать добрых братьев и сестер к расколу! Немыслимое злодеяние! Отвратительный грех!

Жрец набрал воздуха в грудь.

– Комиссия внимательно изучила каждое из совершенных преступлений. Были учтены все смягчающие и отягчающие обстоятельства, взвешен каждый факт. Комиссия опиралась только на истину, справедливость и закон божий. Несмотря на тяжесть совершенных злодеяний, мы постарались быть милосердны, насколько это возможно. Осужденный брат Питер!

Стража подхватила за локти седого мужчину и подтащила к жрецу.

– Рабочий ночной смены тридцать второго уровня, обвинялся в организации и подготовке восстания, а значит, в ереси против богоугодной власти Смотрителя. Воспользовавшись своим служебным положением, приготовил орудия и составил план действий по свержению Комитета. Подговорил шесть рабочих и планировал захватить патрульных уровня с тем, чтобы, отняв у них жезлы, установить контроль над всем уровнем. Нагло и дерзко утверждал, будто Комитет обделяет братьев и сестер пищей, теплом и светом. Хулил великого бога Машины, лично оскорблял Смотрителя Креза, проклинал Коммуну. Схвачен по бдительному доносу брата Августа. Изучив материалы дела, допросив свидетелей и соучастников заговора, Комитет нашел брата Питера виновным в совершенном преступлении, признает его еретиком, мятежником и приговаривает его к забвению в Пропасти. Приговор после оглашения привести в исполнение немедленно!