Сергей Лысков - Истории мечтателей. Человек и космос

– Ты тогда еще не родился, Александр, а я читал и следил за судьбой этой медали. Спустя год после прыжка Олимпийский комитет аннулировал рекорд Дмитрия Астрова, мотивируя, что он использовал изобретение незаконно. Только вдумайся, у него не было лицензии на создание такого рода устройства.

– Мы – люди, Эмиро Сунн, и прискорбно, что бумажная возня является неотъемлемой частью человечества, – посмотрев на седовласого ученого, ответил Ромов. – Тем более сейчас, когда мир стал единым.

– Наверное, ты прав, – усмехнулся японец. – Мне понадобилось пятьдесят девять лет, чтобы Астрову вернули медаль. Александр, а ты не мог бы перевести, что написано на памятнике? – неожиданно спросил Эмиро Сунн. – Написано, вроде, по-русски, я могу прочитать, но боюсь исказить смысл.

– «Дмитрий Астров. Многое недосказано, многое недопонято, но многое сделано. Оксана».

Пошел крупный дождь. Капли, словно слезы, падали на землю, на могилу русского атлета, на золотую медаль из далекого Багдада и газету – электронный вариант «World Times», бережно оставленный рядом с памятником. На первой полосе газеты красовался видеорепортаж: «Успех группы ученых в космонавтике! Держись, солнечная система, у нас есть межпланетный крейсер, и, как сказал Эмиро Сунн, «…мы летим к звездам! Мы летим к звездам!»

Спустя шестьдесят лет после трагедии на Олимпийских играх в Багдаде группа ученых запустила условно вечный двигатель по чертежам Астрова, создав пилотируемый космический крейсер, способный долететь в любую точку Вселенной. В тот жаркий день десятилетний подросток, увидел поступок русского атлета, его глаза, и прочувствовал, ради чего Астров пошел на третью попытку. А ночью Эмиро прожил во сне весь путь, который еще только предстояло пройти до заветной цели: дрейфующего корабля на орбите Марса. И он так же, как Астров, поверил в сон, положив всё на алтарь маленькой победы человека над холодом и неизведанностью космоса. Очень жаль, что спустя год после создания крейсера великий ученый, космический инженер и просто изобретатель ушел из жизни, так и не поплавав в невесомости по отсекам и модулям «Астры-6» при выключенном поле гравитации.

Эмиро Сунн покинул нас на семьдесят втором году жизни, его похоронили в России рядом с могилой русского паралимпийца, чей рекорд по сей день не был побит.

2188 ГОД. ЗЕМЛЯ

Думалось ли подросткам, что загаданные желания станут смыслом жизни каждого из них? По-взрослому, без сослагательной формы глаголов, слово в слово, как мечталось в тринадцать лет? Однозначно – нет. Игра, шалость, которая на следующее лето потеряется в лабиринтах памяти, и не более. Что угодно, но не цель жизни.

Родители подростков хоть и жили по соседству, но не дружили, как дети. Двойняшки Ромовы воспитывались в семье военно-морского офицера. Сергей Рум рос в семье инженеров, коренных жителей портового городка. А вот семейство Сью, американских подданных, на ПМЖ заманил выгодный контракт с одной из нефтяных компаний. Русские, американец и еврей. Для тех, кто жил в то время, уже три этих слова могли звучать как шутка или начало анекдота. Но вселенная думала по-другому, полагая, что самые крепкие союзы – это таинство абсолютно непохожих частей.

– Итак, условие первое, – читал по затертой бумажке тринадцатилетний Александр Ромов. – Нужен раскидистый дуб.

– Этот единственный в здешних местах, – ответил кареглазый Джоб Сью.

– Есть ещё один, на севере, так к сведенью, – попытался возразить Алексей Ромов.

– Читай дальше, – попросил Сергей Рум – самый серьезный из троицы. – Скоро солнце зайдет, а все надо сделать до заката.

– Второе: нужно написать желание на листке бумаги и, повернувшись к солнцу, прочитать его, – пояснял Сашка. – Ну что, готовы?

– Я готов, – ответил Сергей.

– Я тоже, – добавил Джоб.

– Готов! – сказал Лёшка.

– Я мечтаю научиться читать мысли людей, – серьезно произнес Сергей Рум.

– Я мечтаю стать самым богатым, – чуть слышно прошептал Джоб Сью.

– Я мечтаю побывать в космосе, – сказал Лёшка.

– Я тоже мечтаю о космосе, но ещё я хочу увидеть Марс, – дополнил брата Александр.

Как всегда говорила мама, Лешка на пять минут старше Сашки, поэтому он такой расторопный и сначала делает, а потом думает. Братья не были внешне похожими: голубоглазый русоволосый Александр больше походил на отца, а сероглазый брюнет Алексей унаследовал черты матери. Если кто не знал, что эти два паренька братья, то наотрез отказывался верить в то, что они двойняшки.