Роджер Желязны: Снова и снова

Я сел на коня и снова двинулся в путь.

Через некоторое время сзади снова заклацали подковы. Я произнес слово, посадившее меня на лоснящуюся спину единорога, молнией прорезающего черный лес. Погоня продолжалась.

Наконец появилась маленькая поляна с пирамидой из камней в центре. Я спешился и освободил немедленно исчезнувшего единорога.

Я забрался на пирамиду, закурил и стал ждать.

На поляну вышла серая кобыла.

- Стелла!

- Слезай оттуда! - крикнула она. - Они могут начать атаку в любой момент!

- Я готов, - сказал я.

- Их больше! Они победят, как побеждали всегда. А ты будешь терпеть поражения снова и снова, пока борешься. Спускайся и уходи со мной. Пока не поздно!

Молния сорвалась с безоблачного неба, но у пирамиды дрогнула и зажгла дерево поблизости.

- Они начали!

- Тогда уходи отсюда, девочка. Здесь тебе не место.

- Но ты мой!

- Я свой собственный и больше ничей! Не забывай об этом!

- Я люблю тебя!

- Ты предала меня.

- Нет. Ты говорил, что любишь человечество...

- Да.

- Не верю тебе! Не может быть - после того, что ты сделал.

Я поднял руку.

Изыди Отсюда в пространстве и времени, - молвил я и остался один.

Молнии били чередой, опаляя землю.

Я потряс кулаком.

- Ну неужели вы никогда не оставите меня в покое? Дайте мне век, и я покажу вам мир, который по-вашему существовать не может!

В ответ земля задрожала и начала гудеть.

Я бился с ними. Я швырял молнии назад в их лица. Я выворачивал наизнанку поднявшиеся ветры. Но земля продолжала дрожать, и в основании пирамиды появились трещины.

- Покажитесь! - вскричал я. - Выйдите честно, один на один!

Но земля разверзлась, и пирамида рассыпалась.

Я падал во тьму.

Я бежал. Я был маленьким пушистым зверьком, а за мной по пятам неслась, рыча, свора гончих псов; их глаза сверкали, как огненные прожекторы, их клыки блестели, как мечи.

Я несся на крыльях колибри и услышал крик ястребы...

Я плыл сквозь мрак и вдруг почувствовал прикосновение щупальца...

Я излучался радиоволнами...

Меня заглушили помехи.

Я был пойман в силки, как рыба в сеть. Я попался...

Откуда-то донесся плач Стеллы.

- Почему ты рвешься снова и снова? - спрашивала они. - Почему не довольствуешься жизнью спокойной и приятной? Неужели не помнишь, что они делали с тобой в прошлом? Разве дни со мной не бесконечно лучше?

- Нет! - закричал я.

- Я люблю тебя, - сказала она.

- Такая любовь - явление воображаемой, - ответил я, и был поднят и унесен прочь.

Она всхлипывала и следовала за мной.

- Я умолила их оставить тебя в мире, но ты швырнул этот дар мне в лицо.

- Мир евнуха, мир лоботомии... Нет, пусть они делают со мной, что хотят. Их правда обернется ложью.

- Неужели ты веришь в то, что говоришь? Неужели ты забыл солнце Кавказа - и терзающего тебя грифа?

- Не забыл, - ответил я. - Но я ненавижу их. Я буду бороться с ними всегда, и когда-нибудь добьюсь победы.

- Я люблю тебя...

- Неужели ты веришь в то, что говоришь?

- Глупец! - прогремел хор голосов; и я был распластан на скале и закован.

Весь день змея брызжет ядом в мое лицо, а Стелла подставляет чашу. И только когда женщина, предавшая меня должна выплеснуть чашу мне в глаза, я кричу.

Но я снова освобожусь, и снова приду со многими дарами на помощь многострадальному человечеству. А до тех пор я могу лишь смотреть на мучительно тонкую решетку ее пальцев на дне этой чаши и кричать, когда она ее убирает.