Алексей Мартынов - Сага о сталкерах времени. Записки блудного сына во времени и пространстве

Новая встреча, с почти забытым мной, странным летающим шаром с лучами, произошла именно в нашей доблестной советской армии, а точнее на учениях, в глухих лесах Пермской области, где нас учили жить в землянках на ноябрьском морозе, копать окопы, вести разведку боем, ДРГ (диверсионно-разведывательная группа), короче, всем премудростям и тягостям армейских будней.

По ночам мы все, по очереди, заступали в караул. Мне выпало «счастье» быть часовым вместе с клёвым парнем из Азербайджана Каджафовым. Единственная проблема с ним была в том, что он говорил по-русски примерно как я на суахили и для меня, так и осталось загадкой, как он сдавал экзамены на общеобразовательном языке, то есть на русском, в течение всего года. В отличие от моего «суахили» у него были всё-таки кое-какие познания в языке моих предков, но я предпочитал разговаривать с ним жестами, чем слушать родной моему сердцу российский мат исковерканный до неузнаваемости и употребляемый абсолютно не в тему.

Надо особо отметить, что в караул я заступил «вне очереди», то есть получил наряд, за то, что нарисовал голую купальщицу на обрывке картона от коробки с НЗ – неприкосновенным запасом. За это был «справедливо» наказан отцами командирами.

Хотя, честно говоря, не ради красного словца, произведение получилось шикарное. Вся рота бегала в нашу землянку, которую мы ласково называли – «братская могила», любоваться моим шедевром. Были даже настойчивые попытки обменять «голую бабу» на тушенку и папиросы. Но, меня не устроили предложенные расценки…

Потом пришел старший лейтенант Никитюк, по кличке «Птица говорун», хотя особым умом и уж тем более сообразительностью он не отличался. После недолгого разбирательства кто сотворил сию мазню, удалился, унеся с собой нашу «верную, боевую подругу».

На счёт сообразительности – в караул в наряд вне очереди, по воинскому Уставу не назначают.

Позже, как-то побывав в офицерской землянке, за очередным взысканием, я имел честь лицезреть свою картину, аккуратно поставленную в красном углу, наподобие иконы. И много позже, узнал от старшины, что Никитюк хранит мою купальщицу в своём сейфе, любуясь ею по пьянке.

Но вернёмся, как говориться, к нашим баранам….

Караулим мы, значит, с моим «горным» другом по несчастью, ночью, склад оружия. Темень – хоть глаз выколи. Холод собачий, а в шинели холодно, «не май месяц», середина ноября. Тулупы почему-то не выдали – наверно решили нас таким методом «закалять»?

Каджафов с одной стороны склада бродит, я с другой. Изредка слышу незнакомую речь вперемешку с отборно-корявым русским матом – замерз «сокол южный». Ну, а коли матом кроет, значит еще живой.

Решил я покурить втихую, хоть это и строгое нарушение караульной службы. Но, мне приперло, хоть от окурка зажатого меж ладоней руки погреть. Закурил, и с великим кайфом втянул в себя едкий дым «Примы».

Чу, слышу с противоположной стороны хруст веток. Коверкающий слова голос напарника выкриком предупредил.

– Стой да, э твою маму…, кыт-о идэт.

Послышался ответ.

– Начальник караула старший лейтенант Никитюк.

Я успел подумать, туша о приклад сигарету, – «Принесла козла нелёгкая» – как услышал такое, что чуть не надорвал от смеха живот. «Птице говоруну» мой напарник ответствовал:

– А еменэ по-куй, паролъ давай, понэл, да.

Растерявшийся начальник пытался слабо парировать.

– Как вы смеете товарищ курсант! – От такой наглости «паролъ» забыв начисто.

– Э, кому казалъ – стоятъ!… – продолжал стремительный «наезд» Каджафов.

– Да стою я, стою… – Похоже, начальник еще надеялся, что «грозный» караульный врубится кто пришел.

Но, получив в ответ лаконичное – «Стрылаю» – подтверждённое щелканьем затвора автомата АК-74, так быстро рванул через кусты, треща сломанными ветками, что я даже побоялся – не свернул бы себе шею «конь педальный». Только в вдалеке слышалось:

– Понабрали в армию уё… в, а нам расхлёбывай.

Что может произойти дальше? Конечно же, с горем пополам, «грозного абрека» сняли с караула и отправили драить сортиры. Ко мне направили в охрану Гену Панюкевича, караулить вверенный объект. О Гене, белорусе, ростом в два метра, можно сказать коротко – он был сильнее быка, любил много поесть и крепко поспать. При всём при этом, он отличный парень, надёжный и верный друг, нежная душа, доброе сердце, если не пытаться… бить его ногами.

Один раз, не знавшие о нём местные, пермские ребята, провели неудачный эксперимент. В результате, вместо пяти нападавших, пытавшихся навалять нашему «Гераклу», были травмированы, от легкой, до средней тяжести, ещё семь человек. Оказалось, Гена не рассчитал и зацепил пару прохожих. Еле его потом отмазали от «дисбата» отцы командиры, надо отдать им за это должное.