Виталий Сертаков - Симулятор. Задача - выжить

Наверное, слушали голосящих фермерских коров.

У меня возникло неуютное чувство, будто я что-то упускаю. Так бывает, когда приезжаешь на драку, и до тебя пытаются докричаться несколько человек одновременно, а еще орет музыка.

— Или в карьере гранит взрывают? — выдвинул новую теорию дежурный.

Ответить лейтенанту никто не успел, потому что зазвонил телефон. Звонок в десять ноль три утра воскресенья мог означать что угодно — от тупого вопроса, когда будет открыт паспортный стол, до сообщения о серийном грабеже.

В райотдел редко звонят, чтобы порадовать. Карпыч снял трубку и почти сразу замахал нам:

— Подъем, на выезд...

Я застегнул ремень и потянулся к оружию. Стало обидно, что не успел охладить минералку. Про странную тряску уже не вспоминалось. Над огородами кучерявились грозовые тучи, солнце грузно плескалось в восходящих выхлопах бензина. По шоссе, по направлению к Питеру, смолили первые отгулявшие дачники. В нашем «обезьяннике» было пусто, в такой жаре даже алкаши не буянили. Гоблин вышел во двор и, обжигая ладони о раскаленный капот, засуетился возле машины.

Карпыч прокричал в трубку нечто невразумительное, затем положил ее и уставился на нас с таким изумленным видом, словно мы принесли ему букет цветов:

— Убийство...

— Где?! — кинулись мы одновременно.

— В поселке.

Мне стало не по себе, словно разом схлынула жара.

— Малолетка звонила, дочка чья-то...

— Это задница! — не выдержал Комар, и был полностью прав.

Убийство в поселке предвещало колоссальную вонь. Не потому, что там жили алконавты, как раз наоборот. Если быть точным, никакой там не поселок. Поселок наш, Новые Поляны, как раз, наоборот, здесь. А там, по пути на Каннельярви, в сторонке, у лесного озерца окопался бывший пионерский лагерь. Несколько жирных ублюдков еще при царе Борисе отхватили гектары под дачи, потом их стало больше, и среди чистого карельского сосняка разрослась эта вонючая бодяга.

И автоматически влилась в наш участок. Теперь мы там тоже обеспечиваем правопорядок.

Жирняки протянули к себе телефоны, свет, натыкали «тарелок», набурили колодцев. Вот только асфальт путевый им пока не отладить, так и прыгают по корням. Хреново, когда у кого-то из дачников тачка застревает, зимой или после дождя. Объехать нереально, сосняк вплотную к тропе. Приходится по нижней дороге, мимо озера крутить, чтобы застрявшего вытащить. Но такое редко, поскольку жирняки почти все на джипах гоняют.

И никогда оттуда не звонят в милицию.

Точнее, звонили дважды, под Новый год, когда завяз в болоте «паркетник» одного из гостей. Как раз мое дежурство было. Ну, мы погнали с сержантом и вытащили их кое-как, всю бочину мужику ободрали.

Второй раз сработала сигналка, к кому-то в коттедж залезли воры. Но гопников повязали тамошние сторожа с собаками, а нас уже после вызвали, упаковывать...

В поселке охрана своя, вот в чем фишка. Отставники, крепкие ребята, у Гоблина знакомые есть. Не так-то просто еще и устроиться. А желающих много — тут тебе и харчи, и жилье, от пионеров сохранившееся, и воздух свежий. А некоторые жирняки помимо наружной стены и общей охраны круглый год своих сторожей держат.

Короче, там не жрали водяру, не бродили наркоманы, не было танцев. Именно поэтому вызов из поселка предвещал особенную задницу. С разборками на высшем уровне.

— Что она хотела? — теребил лейтенанта Комар. — Ты внятно можешь передать?

Карпыч задумчиво поглядел на Комара поверх обшарпанной перегородки. На его фуражке принимали солнечные ванны три блестящие навозные мухи.

— Она сказала... она сказала про руки.

— Про руки? — уточнил Комар. — Какая-то дура сказала тебе про руки, и потому мы должны по жаре тащиться в этот сраный лес?

— Она орет, что там оторванные руки.

— Как?.. — Комар не донес до рта сигарету. Карпыч с безнадежной яростью ткнул кулаком дряхлый телефонный аппарат. Наверняка в тот момент он проклинал минуту, когда согласился подменить в воскресенье загулявшего на свадьбе Ломиченко. Теперь остаток выходного дня обещал превратиться в череду допросов, заполняемых актов и бесконечных звонков. Недаром Карпыч сразу поверил в худшее. Надо отметить, он всегда верил в худшее.

Но того, что ждало всех нас на самом деле, он представить никак не мог. На такое у Карпыча не хватило бы воображалки.

— Несчастный случай, что ли? — оживился сержант. — Пила, станок?

Комар расправил грудь. Возник шанс спихнуть проблему на районную больницу. Со двора через решетку жалобно заглядывал огромный Гоблин. Он походил на живой плакат с призывом: «Ни при каких обстоятельствах не поступать в школу милиции!»