Артем Гай - Дверь с той стороны (Сборник фантастических рассказов)

Кроме ремонтников, подчинившихся строжайшему приказу и проспавших часа три, присутствовал здесь и Мигранян, вообще не сомкнувший глаз, — правда, не собственной персоной, а на экранчике АДО, или автоматического дистанционного оператора. Проворный многоманипуляторный «адик» мог служить полномочным заместителем своего хозяина, как бы далеко тот ни находился. Миграняновский же путался под ногами и не помогал, а вносил панику, поминутно сообщая, сколько минут остается до прилунения ракеты с членами Совета.

Вместо декораций для этой сцены по всем стенам светились экраны с изображением «волнушки» — телеобъективы стерегли ее со всех точек и расстояний. Но там ровнешенько ничего не происходило.

— Чем мудрить с уплотнителями, проще снять люки с типового грузовика, сказал Габор.

— И где это валяются космические грузовики, которые разрешается разбирать на запчасти? — съязвил Сежест.

Он, а с ним Памва и Соболек простить себе не могли, что вчера не догадались выскочить на поверхность и встретиться с пришельцем лицом к лицу — или по крайней мере скафандр к скафандру.

— Грузовик, на котором мы инжектор меняли, простоит на приколе еще недели три, — заметил Фаттах.

«Разрешаю использовать люки, — торопливо подал голос Мигранян. — Под мою ответственность…»

Клацнули двери тамбура — кто-то еще вошел в шлюзовую.

— Раз уж вы такой щедрый, подкиньте практика по электронной оптике, попросил Джанг, обращаясь к экранчику «адика».

«Уже вызвал с той стороны, из „Колизея“. А от себя могу подкинуть идею: найдите энергетический волновод…»

Дверь из шлюзовой чмокнула и съехала в сторону. В холл неторопливо въехал пришелец.

«Адик», располагавшийся задом к двери, продолжал вещать густым миграняновским басом, но никто из семерых уже не слышал ни звука. Немая сцена длилась около минуты. Затем гость приблизился к Фаттаху, Первееву и Габоргам поочередно, словно вспоминая их, а потом обернулся к остальным и мгновенно расставил у них на комбинезонах розовые значки: Сежесту вертикальный штрих, Памве — что-то вроде знака бесконечности, Собольку — две точки.

«О-о-о… Да падет Арарат на мою голову…»

Гость проворно обернулся — гораздо живее, чем можно было ожидать от такой массивной туши, — и, не задумываясь, нарисовал на экране «адика» чрезвычайно затейливый иероглиф, напоминающий пляшущего человечка о девятнадцати конечностях.

Совершив такое дело, он скромно сдвинулся в сторону и, согнув ноги в полукружья, присел прямо на пол.

«Всем ясно? — спросил с экрана Мигранян. — Только абсолютный дебил не догадался бы, что нужно нажать на красную клавишу, которая торчит у створа…»

— А дебилов в космос не посылают, — глубокомысленно подытожил Первеев.

— Пальцем в небо! — не удержался Ги и ткнул пальцем — не в небо, разумеется, а в панельку дисплея.

Компьютерная память, повинуясь приказу, выдала на экран картинку — вход в «Шапито». Гость «вытянул шею» — верхняя часть туловища стала уже и длиннее. У всех появилось такое ощущение… нет, определить его никто не смог бы, но зато любой подтвердил бы под присягой, что на гладкой поверхности «ведерка» появилось выражение крайней заинтересованности.

— Вход, — негромко сказал Фаттах.

Пальцы его забегали по клавишам, задавая нехитрую программу, и на экране поплыли, то удаляясь, то приближаясь, различные уголки «Шапито».

— Дверь. Тамбур. Скафандры. Панель управления. Дверь. Холл. Дисплей. Диван. Стол. Апельсин…

«Хватит!..» — осторожно подал голос Мигранян.

Наступила тишина. Все стояли и смотрели на неподвижно сидящего гостя. Он, казалось, тоже чего-то ждал.

— Ох… — вырвалось вдруг у Первеева.

На плоском лице, там, где полагалось бы находиться губам, четко очерчивался темно-серый кружок. Казалось, крошечные ячейки, с трудом угадываемые в глубине загадочного вещества, не то уплотнились, не то вообще изменили свою структуру.

— Дверь. — Прозвучало отчетливо и невыразительно. Голос был чистый, четкий и почему-то напоминал не Фаттаха, а Левушку Первеева.

— Почему он повторил именно это слово? — негромко вопросил Сежест.

«Потому что Джанг произнес его дважды, — так же тихо подсказал Мигранян. — Мальчики, я отключаюсь: спецрейс прибывает».

Экранчик на брюхе «адика» угас.

— Надо понимать, конец нашей самодеятельности, — печально проговорил Соболек, который, в сущности, проявлять самодеятельность еще только-только собрался. — Ну, давай, бригадир, включай посадочную — пусть гость полюбуется!