Дмитрий Баннов - К истокам Вечности

Она поднялась с дивана, поправляя сарафан. Амелия посмотрела на брата, словно говоря взглядом «Ну не будь таким медлительным, братец!».

Бэнджамин задумался. Как она передаёт этот воспринятый им образ взглядом? Как он мог его понять? Откуда такая уверенность, что он правильно её понял? Или это всего лишь допущение, вероятность того, что она могла думать, а уверенность, это всего лишь выбор максимально вероятного варианта, который казался таковым по причине что он хорошо знал свою сестру и понимал, что от неё можно ожидать? Наше мнение о чём-либо могло быть всего лишь набором вероятных допущений. Интуиция…

Мгновением позже Амелия пнула его по ноге, всё также пронзая не моргающим взглядом.

– Я вас провожу – очнувшись от мыслей, выпалил Бэн.

– А я и не откажусь, уже темнеет – приняв предложение, Кэт направилась в сторону гардеробной.

Собравшись, Кэт попрощалась с Амелией, и в сопровождении Бэнджамина скрылась за дверью. Амелия собрала посуду на поднос и отправилась на кухню, погрузившись в размышления о возможном успехе её замысла. Она давно планировала познакомить их, но увлечённость Бэна работой зачастую нарушала её планы.

Кэт жила в шести кварталах. Предложение взять такси она отмела сразу, аргументировав красотой вечернего города, утвердительно и безапелляционно заявив, что каждый вечер уникальный, что конечно будет другой прекрасный вечер, но прекрасный уже совсем по-своему. Они шли по тихой улице, догоняющая их ночь, следуя след в след, готовилась укрыть город тёмным покрывалом, на что он радостно отреагировав, словно ребёнок в кровати под одеялом, взяв в руку фонарик перелистывал интересную книгу, с захватывающим разворачивающимся в его воображении прочитанным сюжетом. Они шли неспешно, Кэт взяв Бэна под руку, то расспрашивала его о работе, или интересовалась отношением к какому либо вопросу, то замолкала, погружаясь в бескрайние просторы фантазии, то словно прислушиваясь к своим ощущениям, замирала, вновь возвращаясь к разговору, окрашивая его необычайными красками комбинируя высокие эмоций. Не замечая, она всё ближе прижималась к руке, в какой-то момент Кэт уже держалась обеими руками за неё, и звёзды вокруг, казалось, начинали кружиться, напевая прекрасные песни и романсы из любимых ею мюзиклов.

Бэн, впервые в жизни ощутил бессмысленность своего «научного шума», как говорила о его рассказах Амелия, небрежно отмахиваясь и часто резко меняя тему, ощутил он и нелепость своей демонстративной важности, не замечаемое им ранее выпирающее самомнение, сейчас ему казалось не более чем бессмысленной тратой времени, энергии и внимания. Он опасался, что всё им сейчас сказанное может нарушить сказочность этого вечера, сместить тот тонкий баланс едва покачивающихся в волшебном пространстве весов. Каждое слово, мысль, изучалась им с внимательностью часовщика, дабы не допустить нарушения балансирующей гармонии этого вечера.

– «Чудесная» – подумал Бэн, наблюдая за тем, как Кэт кружится в такт лёгким ветреным вихрям, собравших листву и разбросавших её по тротуару.

– Что? – обернувшись к нему спросила Кэт, замедлившая вращение своего магического танца, – Что ты сказал?

– Ничего – медленно произнёс Бэн, перебирая в голове образы минутной давности. Он точно знал, что не произносил ничего вслух.

– Мне показалось, ты что-то сказал, но я не уверена, так как кажется я закружилась – с озорством в голосе произнесла Кэтерин, – Пока я танцевала вместе с этим весельчаком – она указала на пробежавший мимо вихрь, ухвативший с дорожки одинокий листок и унесший его прочь из под света фонаря, – Казалось что я стою в центре, а всё вокруг вращается – она сделала паузу, приподняв плечи и выпятив грудь, приняв стойку адмирала боевого фрегата, басом, на сколько это было возможно, пародируя продолжила с соответствующей интонацией Кэт, – Я центр мира! – утверждение прозвучало с хрипотцой, и выглядело это будто дюймовочка пробасила словно моряк за стойкой в портовом баре, чем вызвала улыбку Бэна и следом засмеялась сама. Её звонкий, задорный и искренний смех, увлекая за собой в безмятежную сказочность всего производящего, заставлял вибрировать сердце.

– Чудесная! – не заметив что озвучил, подумал Бэнджамин.

Кэт посмотрела на него с необычайно глубокой нежностью и теплом.

Решив сделать паузу и приготовить бодрящий напиток, Бэнджамин остановил воспроизведение записи последней конференции по искусственному интеллекту и сопряжёнными с ним темами. Следующим по списку докладчиков шёл всем известный профессор Ярослав Седов. Его исследования на пересечении нейропсихологии, ксенобиологии, нейрофизиологи и эфиродинамике увлекали многих учёных. Не был исключением и Бэн. Сварив кофе, положив на блюдечко пару ванильных печений он вернулся в комнату, напоминающую что-то среднее между рабочим кабинетом и комнатой отдыха, в большей степени за счёт разложенных стопками книг и журналов на рабочем столе окружённом несколькими комнатными декоративными кустарниками в человеческий рост, среди которых затерялась папоротникообразная пальма пара кресел, диван и голографический проектор, направленный в сторону свободного от всего угла.