Аркадий Анин - Байки из ада (сборник)

– Хорошо. Выписывайте, – согласился Глеб.

Доктор выписал направление. Достал из стола печать. По-драконовски хакнул на нее два раза. Но так и не добившись пламени изо рта, ожесточённо стукнул ею по ни в чем не повинному листку бумаги.

– Вот направление. Удачи. После лечения, если понадобится, придёте ко мне.

– Спасибо, доктор. До свидания, – взял Глеб протянутый доктором исписанный и пропечатанный листок.

Выйдя из серого здания, Глеб направился домой за вещами.

Перейдя дорогу в обратном направлении, он услышал оклик знакомым голосом. Глеб повернулся в сторону голоса. Эта была соседка Лера. Она спешила к нему через перекресток, неся, повисшую через плечо большую спортивную сумку.

– Вот, Настя передала. Тут твои вещи и еда.

– А как она узнала, что…

– Ей позвонил твой врач и сказал, что направил тебя в больницу. Вот она и собрала тебя. Потом её куда-то вызвали, она передала мне сумку и убежала.

– Понятно… – сказал ничего не понявший Глеб, взял у соседки сумку, развернулся и пошагал в противоположную сторону. Уже через мгновение он переступал порог больничного отделения. Когда за ним захлопнулась бронированная дверь с электронным замком, по коже пробежал мороз. Перед ним за приёмной стойкой сидели две мужеподобные медсестры с каменным выражением, то есть вообще безо всякого выражения лицами. Следующим неприятным обстоятельством было подписание документа на трёх листах, с бесчисленными пунктами, требующими самостоятельной подписи. Этим документом Глеб подтверждал своё согласие с лечением, препаратами, а так же концлагерным режимом отделения.

После окончания юридических формальностей, Глеба провели в ординаторскую.

– Так-с, с чем пожаловали? – разглядывая амбулаторную карту Глеба, спросил врач, как брат-близнец, похожий на врача в поликлинике.

– Да вот, доктор, давление высокое, памяти нет, и голова раскалывается.

– Чем лечились?

– Я не помню.

Доктор показался человеком добродушным и знающим своё дело. Сразу вошёл в доверие, заговорщицким тоном обсуждая перспективы лечения и безвредность назначаемых препаратов. В общем, рубаха-парень.

Глеба проводили в четырёхкоечную палату. Рядом с его койкой соседствовала койка здоровенного весельчака, забавлявшего больных разнообразными байками и анекдотами. Поодаль располагался молодой сухощавый человек, назвавший себя Мишкой. Мишка не помнил, кто он и как сюда попал. На четвёртой койке, болтая ногами, сидел грустный маленький мальчишка. Он ничего не говорил, а только смотрел на весельчака большими синими и не по возрасту грустными глазами.

Первый же день пребывания в больнице принёс первые неприятные ощущения. Медицинская сестра не выпустила Глеба на прогулку на заднем дворике больницы. Сестры в отделении объёмами и отношением к больным скорее напоминали тюремных надзирателей, нежели сестёр милосердия. Впрочем, в некотором смысле так оно и было. Глеб возмутился нежданному отказу. Но сестра подавила мятеж, заявив, что лечащий врач дал команду сегодня больных не выпускать.

– Вот приедет доктор, с ним и решайте.

– А когда приедет?

– Завтра.

Так что же мне, до завтра не выходить? – возмущённо удивился Глеб.

– Я лишь выполняю распоряжение, – отрезала сестра. – А будете дебоширить – вызову охрану.

Вечером медсестра пришла со шприцом.

– Готовьтесь на укол.

– А что за укол? – поинтересовался Глеб. – Мне ничего не назначали.

– С сегодняшнего дня вам назначили уколы. Разбирайтесь с доктором. А моя работа – выполнять назначения.

– Хорошо, – согласился Глеб и, оголив неприкасаемое место, лёг на кровать.

– Нет, – остановила его медсестра, – укол в вену. Давайте руку.

Глеб перевернулся на спину и подставил руку. Медсестра ввела в вену прозрачную жидкость и вышла из палаты.

Глеб попытался встать, но не смог. Проговорил что-то неразборчивое и прикрыл веки. Сквозь надвигающийся сон услышал он, будто кто-то нежно называет его котёнком. Глеб улыбнулся и погрузился в темноту.

Темнота растворилась мягким утренним светом, и он обнаружил себя лежащим под одеялом на своей кровати в своей однокомнатной квартире. Через мгновение в комнату вошла Настя. На её плечах халатиком развевалась его рубаха, застегнутая на одну пуговку.

– Котик, ты уже проснулся?

Глеб потянулся – и впрямь напомнив кота.

– Да, родная. Ох, ну и сон же мне приснился!

– Опять кошмар?

Глеб наигранно улыбнулся.