Александр Гребенников - Пояс жизни. Трилогия (СИ)

— Друзья! — Обратился хозяин к присутствующим. — Сегодня тот редкий случай, когда весь персонал нашей римской базы смог собраться за общим столом! И повод для этого весьма значительный. Сегодня из долгих странствий по Иудее вернулся, всеми нами уважаемый, Аврелий. К сожалению, днем он не успел мне ничего рассказать о своей миссии, но я надеюсь, что сейчас, когда мы все в сборе, ничто и никто не помешает нам услышать его рассказ. А чтобы это не выглядело, как сухой доклад, мне пришло в голову совместить его с праздничным ужином. Прошу Вас, приступайте.

Со всех сторон послышались звуки разливаемого по кубкам вина, которые были подняты в честь возвращения «блудного сына».

— Аврелий, мы ждем! Давай рассказывай! — Градом посыпались голоса со всех сторон.

— Я, конечно, польщен, что в мою честь Вы устроили столь пышное застолье, — смущенно начал молодой человек, — но то, что Вам предстоит услышать, на мой взгляд, требует серьезного, детального обсуждения.

Путешествуя по Иудее, мне удалось достаточно близко познакомиться с обычаями и укладом жизни народа, проживающего там. И вот, что я Вам скажу. Народ этот, в некоторой мере, уникален, в первую очередь своей религией и моралью. По крайней мере, насколько мне известно, Иудея — единственное место на Земле, где веруют в одного единственного бога — создателя всего сущего в этом мире, и пекущегося о благе каждого живущего в этом мире человеке, (что, в некоторой мере, соответствует нашим собственным знаниям о действии Единого информационного поля) в отличие от всех других народов, где поклоняются целому пантеону различных богов, каждый из которых отвечает, что ли, за определенный вид деятельности. Речь идет именно о вере, а не о поклонении тому или иному Высшему существу, которого каждый сам себе выбирает в покровители, действуя, скорее, по профессиональному или сословному, чем по религиозному принципу. Кроме того их мораль строго придерживается тех принципов, которые были им передали в виде заповедей, то есть построена так же, как и наша собственная мораль. Но главное, в их вере нет места рабству. Они глубоко убеждены, что все люди рождаются свободными и равными, и долг каждого человека — это честный труд и забота о своих близких. Семейные ценности для них являются основой их земной жизни.

— Но и что же из этого следует? В чем уникальность? Вот, к примеру, Август так же пытается ввести свой собственный высший культ, обожествляя себя. Он даже изменил название месяца секстилиса на август, в честь себя любимого. А что касается культа многочисленных богов, которым поклоняется большинство народов на этой планете, то разве не мы сами создали его, благодаря тесным контактам с аборигенами наших первых исследователей, наделенных, по их (аборигенов) мнению, сверхъестественными возможностями. — Возразил Квинт.

— Как Вы не понимаете разницы между религией, имеющей тысячелетние корни и искусственно навязанным культом. И разве можно сравнивать развращенных, погрязших в жутких оргиях, не признающих никакой морали римлян с высоконравственными принципами иудеев?

— Так чего же ты хочешь, Аврелий?

— Совсем немногого. Распространить моральные ценности иудеев на весь остальной мир, и сделать принцип равенства всех людей перед создателем, государственным, пусть сначала в столь незначительном государстве, как Иудея. Я убежден, что это учение достаточно быстро распространится на другие страны, и в будущем поможет покончить с рабовладельческим строем.

— Ты думаешь, что рабовладельцы вот так просто откажутся от своих прав на торговлю людьми и использование их труда?

— Нет, конечно. Я не столь наивен, чтобы верить в такое, но процесс будет запущен, и пусть потребуются еще столетия для того, чтобы рабство, как таковое, исчезло навсегда, но у людей появится вера и надежда на лучшую долю.

— Видишь ли, мой юный друг, я уже говорил тебе, что внимательнейшим образом ознакомился с твоим отчетом и теми материалами, которые мне удалось получить самостоятельно. Так вот, несмотря на высокую мораль милых твоему сердцу иудеев, они продолжают жить под гнетом жестокого и алчного правителя — этого царя Ирода, окружающих его вельмож и римского наместника с его легионерами, которые обложили население беспрецедентными и ничем необоснованными поборами, а всестороннюю помощь им оказывает в этом высшее духовенство, проповедующее, по твоим словам, веру в единого и справедливого бога. Так, где же логика? Чем эта вера помогла народу? Пусть они даже считают себя свободными, но, по сути, весь этот народ — те же рабы.