Владимир Сергеев - Марс-2035. Звездная чума

Когда Максим вернулся в барак, после больнички, он сразу понял, что количество заключённых ещё уменьшилось. В последние дни люди умирали пачками. Несколько дней назад, он тоже решил, что пришёл его час, почувствовав озноб и учащённое сердцебиение. Пошёл в медпункт просто, чтобы умереть хотя бы по- человечески, а не где-нибудь в промзоне. Заключённые внимательно следили за состоянием друг друга, стараясь вовремя изолировать заражённых и тем самым избежать распространения болезни. Весточки с воли приходили тревожные. Неизвестная болезнь гуляла по стране, безжалостно уничтожая население. Судя по новостям, которые можно было поймать по радиоприёмнику, не лучше обстояли дела и за границей.

– Ты, что Зуб поправился, чоли? – удивлённо спросил Лом, правая рука бригадира Завьялова, по кличке Секач.

– Да, вроде оклемался, выписали. Освобождение дали от работы на неделю, сказали в бараке отлежишься, в больничке все места заняты и всё новых приносят, – спокойно ответил Максим.

Он вообще старался вести себя независимо, особо не к каким компашкам не примыкал, но бригадира слушался. От работы не бегал. За работой время шло намного быстрее. Статья у него была серьёзная, 115 часть вторая, умышленное убийство двух и более лиц, срок – двадцать лет. Отсидел он всего два года, да и то, почти год, в следственном изоляторе, пока следствие шло. С самого первого дня, заключения под стражу, старался себя в обиду не давать. Спортивный, с хорошо развитой мускулатурой, с пронзительным взглядом карих глаз, да ещё с такой серьёзной статьёй, парень внушал уважение опытным сидельцам.

Всё-таки немного помахать кулаками пришлось, заключённым необходимо было убедиться, что он действительно правильный пацан. Потом его пытались втянуть в свои группировки, но убедившись, что он ко всем относится ровно, а точнее равнодушно, оставили его в покое. Здесь в зоне, сложилась такая же ситуация. Он слушал указания бригадира, но только в отношении работы. В остальном старался вести себя независимо, насколько это возможно в закрытом учреждении, и нагнуть себя никому не давал. Работу свою он делал качественно и быстро, за это его ценили и не трогали.

– Ладно, иди, ложись на свою шконку. Мы сейчас все ни хрена не работаем, видишь, сколько нас осталось? В других бараках не лучше, да и вертухаев сильно поубавилось, их тоже чума покосила. На воле такая же хрень творится, поэтому наша продукция сейчас никому не нужна. Вот сидим, кумекаем, как дальше жить будем, – высказавшись, Лом пошёл к бугру, возле которого сидела ещё пара-тройка заключённых, прихлёбывая из кружек чифирь.

Максим прошёл к своей койке и с облегчением вытянулся. Болезнь ещё не до конца ушла из организма. Он чувствовал слабость, колени дрожали, как будто он пробежал десятку километров по пересечёнке. Да, как ни странно, чума оставила его в покое, хотя пока он лежал в больничке все соседи по палате умерли и были захоронены на кладбище возле зоны. Говорят, там усиленно рыли могилы маленьким зоновским экскаватором. Спать не хотелось, он выспался в больнице, пару дней вообще в отключке был, без сознания. Он, всё же, закрыл глаза и постарался задремать, нужно быстрей восстанавливать силы. Нельзя быть в зоне слабым, чревато, да и когда спишь, не лезут в голову мысли о свободе. При таком сроке о ней лучше не думать, не бередить душу.

А на волю, конечно хотелось. Он о ней старался не думать, но она сама приходила к нему во сне. Напоминала о себе весенним солнцем, чириканьем воробьёв резвящихся в луже, криком перелётных птиц высоко в небе. Порой ему хотелось превратиться в птицу, взмахнуть крыльями, подняться в голубое высокое небо и лететь. Лететь над лесами, полями, посёлками и городами, подальше от зоны, её мрачных кирпичных корпусов, высокого бетонного забора с колючкой, вышек с сонными солдатами. Конечно, он хотел на волю, кто на неё не хочет, особенно в двадцать лет. Однако он ни сколько не жалел о содеянном, и если бы время повернуло вспять, он бы опять сделал то же самое.

Максим родился в обычной семье. Отца своего он не помнил, тот был шофёром-дальнобойщиком и один раз просто не вернулся из рейса. Менты нашли в стороне от трассы сгоревшую фуру, человеческих останков обнаружить не удалось, впрочем, как и следов сгоревшего товара. Хозяева товара провели своё расследование, но тоже безрезультатно. Коробки с дорогой косметикой растворились на просторах огромной страны без следа.