Руслан Галка - Цифровые души

– Ираклий. Решаю вопросы. Номер телефона. И это вся информация? Ну и визитка, – повертев в руках картонку, произносит Юрий. – Клоун. Убрать его?

– Юра, там, откуда тебя ко мне назначили, все вопросы силовыми методами решаются? Чуть что – убрать? Если с таким подходом работать, то нас тоже когда-нибудь уберут. Надо сеять добро и плодить друзей. Возможно, клоун. Но не забывай: в одиночку уделал наш Рой. Может быть полезен. Привези его – посмотрим, что за корнеплод. Не получится завербовать – сделаем по-твоему. Свободен!

Кивая в знак почтения, Юрий выходит.

Пятнадцатилетний напиток все так же продолжает приятно согревать горло, но у Николая Ивановича появляется горький привкус, ощущение, что он упустил или не заметил что-то важное.

***

– Ну, за вас! Аркадий, Маргарита, желаю прожить вместе еще сто лет!

– Спасибо, Ираклий! Будем, – отвечает Аркадий, его жена кивает. Стопки звякают. Выпивают.

Переводя дыхание от жгучей после выпитого коньяка водки, Ираклий откидывается на спинку расшатанного стула. Тот предательски скрипит. Надави на него еще чуть-чуть – и выдаст все семейные тайны, свидетелем которых был на этой обшарпанной кухне, либо треснет и сломается окончательно. Ираклию не нужно ни первое, ни второе, поэтому он нехотя выравнивается. Подвыпивший взгляд бродит по знакомой обстановке. Маленькая кухня, играющая роль гостиной. Большую часть занимает потускневший, когда-то ярко-красный, а сейчас оранжевый с желтыми пятнами гарнитур. «А ведь ему всего пять лет. Купили на деньги, подаренные на свадьбу. Да, время лечит только душевные раны, ко всему остальному оно безжалостно», – думает Ираклий, поднимая глаза на потолок. – «А может и не лечит вовсе, просто душа так же покрывается защитным слоем пыли и грязи, как эта старая люстра, что даже и не ясно, пыль держится на ней, или она держится благодаря пыли».

Застиранные занавески лениво, подражая утренним волнам, качаются от легкого ветерка. Форточка открыта нараспашку. Душно. Ираклий вдыхает теплый воздух, и на мгновение кажется, что оказался в деревне: жара, алкоголь, нехитрая снедь – покой…

– И все же, Ир, ты настоящий друг! – Возвращает в реальность гостя Аркаша. – Единственный вспомнил про нашу годовщину. Даже родители забыли поздравить. И это с деревянной свадьбой! Пять лет как-никак! Предлагаю выпить за тебя!

– Медвежонок, притормози, – останавливает его душевный порыв Маргарита, – вы сейчас напьетесь. Подожди, подрежу салата.

Женщина хватает железную, с сколотыми краями миску. В ней – остатки простого блюда: в обильном майонезном соусе помятые помидоры, ватные тепличные огурцы и слезоточивый репчатый. Половник в руках хозяйки ловко раскидывает салат мужчинам. Ираклий замечает: ему досталось раза в два больше. Хочет возразить, но Марго уже отошла от стола. Хлопает дверь вечно кашляющего холодильника. Вода, утробно урча, вырывается из крана на холодные овощи. Женщина уходит в нарезку салата словно в медитацию.

– Да, солнышко, как скажешь. Видишь, дружище, за годы совместной жизни ничего не изменилось. Я все так же ее люблю, она все так же любит командовать. Да, что говорить, у меня до сих пор пароль во всех социальных сетях и приложениях – дата нашей свадьбы, – откровенничает раскрасневшийся от алкоголя Аркадий.

– Ир, ты то как? Когда на твоей свадьбе гулять будем, есть хоть кто на примете? – спрашивает Маргарита, продолжая ловко орудовать ножом. Гора из нарезанных помидоров и огурцов растет как долг по просроченному кредиту.

– Есть женщина. Ничего серьезного, – хрустя огурцом отвечает Ираклий.

– Конечно, для тебя ничего серьезного. Уверена, она думает по-другому. Вам то что, мужикам, вы и в сорок и в сорок пять, а иногда и в пятьдесят – женихи хоть куда. Это женщине успеть надо. Но, ты не торопись. Отлично выглядишь! Молодец, что спорт не забросил после университета. Плаваешь? Это мой балбес вместо регулярных заплывов заплыл жиром от сидячей работы. Скоро ученики в школе, а может и студенты начнут пузырем обзывать, – хозяйка ворчит скорее для вида, чем серьезно.

Ираклий смотрит на друга словно видит впервые. «Да, Аркаша сдал мальца», – думает он.

Они подружились в университете. Ираклий был студентом, а его друг – молодым аспирантом, периодически замещающим основного преподавателя зарубежной литературы. Аркадий старше на восемь лет, был когда-то главным женихом на факультете. На литературном отделении и так всегда на одного парня десять-пятнадцать девушек, так что даже самый замызганный и зачуханный не оставался без женского внимания. Отмывали, откармливали, приодевали, заставляли держать спину ровно, не ковыряться в носу и выходили замуж. Аркаша в тюнинге и подготовительных процедурах не нуждался – мылся регулярно, и не только потому, что выступал за сборную университета по плаванию. С детства занимался боксом. Любил Уайльда, Лоуренса и Оруэлла, а также с наслаждением цитировал французских поэтов к месту и нет. Но, самое важное, по мнению сокурсниц, писал отличные стихи. Сейчас совсем не похож на того красавчика-спортсмена, каким его помнил Ираклий во время учебы в вузе. Товарищ забросил спорт и сосредоточился на написании «великого романа». Все свободное от преподавания литературы время, то есть большую половину рабочей недели – сидит дома, продумывая, как говорит, сюжет книги, лишь иногда отвлекаясь на предложения Ираклия подзаработать. Марго подозревает, что муж вместо написания романа просиживает в онлайн-играх, но так как застукать с поличным не удается – молчит. «Медведь, накопивший жир и готовый впасть в беспробудную спячку сразу на несколько зимовок, – вот на кого он сейчас больше всего похож», – решает Ир.