Алексей Беркут - МААТ. Сказания Млечного пути

Печерин откинулся на диване, закрыл глаза и окончательно ушел в воспоминания.

– Съел, наконец-то фасоль. Удалось с некоторыми трудностями отвязаться от Вирджинии и выбраться на прогулку. Уже много лет я привык гулять в одиночестве, только в сопровождении своих светлых мыслей. Еще этот водитель личный. К чертям всю эту роскошь. Хорошему человеку ни к чему богатство. Деньги нужны недостаточно умным людям, не самодостаточным. Таких я презираю, наверно и себя тоже. Благодарность ангелу хранителю, я ушел от своих. Парк, единственное место в мегаполисе, где еще остались деревья и трава. Что сказать, если парк закрыт от внешней среды куполом. Иначе все бы умерло от воздуха начала двадцать второго века. За вход еще приходилось платить приличные деньги, стоимость десяти обедов в хорошем ресторане. Здесь одни богачи только прогуливаются. Нет, даже их не видно, не любят они природу. Мне же лучше. Как же здесь хорошо. Просто умираю от наслаждения. Да, скоро и вправду умирать. Я знаю это, решил точно. Не собираюсь восстанавливаться в медицинском центре. Это мои последние дни в этом мире. Мне не жаль чувства собственных близких. Я только желаю, чтобы они поняли меня и одобрили мое решение. Смерть должна приходить и я решил, что довольно уже мять эту землю своими ботинками. Как-то это жестоко звучит, не по-человечески. Ах, как же близки моему сердцу эти деревья, трава. До поздней ночи сижу у вяза, жду насыщения своего силой природной естественной. Глубокой ночью меня будят служащие парка и усаживают в такси-лимузин. И вот снова дома. Я тихо ухожу в кабинет и включаю симуляцию среды и миров. Здесь я тоже в своем настоящем амплуа, старика. На холм взошел и долго всматривался в горизонт, осматривал все вокруг. Наконец выбрал хорошее подходящее место. Тихонько спустился по склону и прилег на траву. Я как старец умирал и знал это, поэтому и пришел сюда. Пришел, чтобы умереть с миром. Я активировал дополнительный функционал. Прошла команда отключения. Тело поникло, медленно осело в траву на неизвестной планете. Я испытал все предсмертные эмоции, физические ощущения, боль. Но даже после этого не вышел из сети. Остался наблюдать. Ускорил хронометраж почти до максимального уровня. Кости еще много лет лежали, никем не тронутые. Их с уважением обходили звери и облетали птицы. Но пришли такие же люди, к коим и относился сам старец, и забрали кости. Осталась на холме лишь память и душа моя, старца, которая каждый день плачет по своим плотским, материальным останкам. Со всех сторон обдувает тот холм вольный ветер.

Мигар негромко выдохнул и продолжил.

– Вирджиния рано утром разбудила меня и принесла завтрак. Зачем же она меня так рано разбудила. Ах да, мне еще и в университет нужно ехать. Я являюсь профессором северо-западной школы бизнеса. Хотя преподаю студентам человекосознание. Сознательность и человечность, самые важные качества людей этого времени и в этом отдельно взятом государстве. Занятия занимают три часа моего времени. А потом снова свобода, свои дела, скука и одиночество. Я сажусь обычно в машину, и шофер привычно везет меня по постоянному маршруту. Весь мегаполис- мой маршрут. Пока не насмотрюсь на городские грязные улицы, угрюмых людей, не еду домой. На это уходит обычно часа два, два с половиной. Вот по моим атомным часам, уже двенадцать с четвертью. Меня везут домой. Опять этот гравилифт, вид на город. Мой тридцать восьмой этаж и родная квартира. Брожу бесцельно по комнатам. Включу симулятор и снова выключу. Скучно. Пораскидываю одеяла. Докидался так, что разбил горшок с глоксинией. Не очень этому обрадуется моя жена. В квартире много цветов. Не знаю, нравятся ли они мне настолько, чтобы ухаживать за ними, но я это делаю. Ими очень увлекается жена, поэтому их так много. Чего у нас только нет. Вся огромная терраса заставлена растениями. Тюльпаны, мандарины, амараллисы, каланта и эйхарис. Абелии, пассифлоры. Десятки фиалок, альпийских и узамбарских. Кампанулы белые и голубые, бегонии и азалии. Земляника, петуньи, фуксии. Ботанический сад, а не квартира одного из магнатов, одного из десятка богатейших людей города этого грешного. Мысли разные бродят в черепной коробке. Что интересно делает моя жена. Наверно гуляет по лесу с собаками. У меня здесь даже Ратибора, нашего спаниеля-спрингера нет. Любимая женщина всех забрала и моего любимца Ратибора и пекинеса Сангатсу и далматинца забрала. А ведь в имении итак животных предостаточно. И лошади, и овчарки и еще куча разных. А я тут один. И поехать туда не могу. Воздушный и водный транспорт запретили врачи. Они ведь еще даже не знают, что я умирать собрался. Мне неинтересны все эти их медицинские препоны. Постоянно надо мной издеваются. В моем теле искусственная печень, одна из почек, желудок, селезенка, больше половины сосудов. Кстати есть одна штука, я ею горжусь. Мне поставили сердечную косточку, поэтому выносливости у меня как у оленя, много. Из-за здоровья столько проблем. На прошлой неделе не пустили на экскурсию на орбитальный комплекс.