Павел Нефедов - День

– Хорошо! – Радостно одобрил друг.

Андрей всегда мирился с моей наглостью, тащить одеяло на себя, в любых вопросах. Он прекрасно понимал, что каждый человек слушает, но слышит только себя, и врет при этом, что прекрасно понимает собеседника. А я хотя бы не врал в этом смысле, всегда бросая в лоб свою правду матку. Я так и говорил: «Каждый хочет слышать только себя, обманывая, что слушает кого-то еще».

Тем более, в любом случае, наши беседы всегда увлекали нас, и уносили куда-то далеко, от этой, как нам казалось, серой реальности.

Мы договорились, что он заедет за мной. Ведь у меня, и машины-то не было. Своим аскетическим образом жизни, я совсем довел себя до состояния бомжа.

Я уже не думал о деталях произошедшего со мной курьеза. Все, что я хотел, это передать свои впечатления, эгоистично забывая о мыслях друга, и о том, что он тоже переживает свои краски жизни.

Резкими движениями, я набросил на себя, первую попавшуюся одежду, забыв о нашей традиции, красоваться перед друг другом. Мы всегда готовились перед нашей встречей, обличая себя в вечную молодость и красоту.

Не успев опомниться, я уже стоял на улице, дожидаясь Андрея. Мои неугомонные чувства помогли мне на этот раз. Ожидание не превратилось в вечность. Какая-то доля секунды моих сумбурных дум, и автомобиль друга уже стоял передо мной. Я быстро заскочил внутрь, мы по традиции обнялись, обменялись любезностями, и машина тронулась с места.

У нас не было точного плана, куда мы поедем. Друг предложил поехать в парк прогуляться, я согласился, и вот мы уже стояли на парковке у речного парка.

Пойдем! – Торжественно заявил Андрей.

Я не дослушал его речь до конца, и выпрыгнул из авто.

Вначале, мы шли по центральной аллее парка. День, и вправду, оказался шаловливо вечным. Солнце застыло в горизонте, в том же неизменном состоянии, что и в квартире, где я изображал свой неподдельный ужас от осознания вечного солнцестояния. Травка резво пробивалась сквозь, недавно оттаявшую землю. Зима была недолгой. Я и заметить не успел, как выпал первый снег, и растаял последний. Тем более, что я практически, не покидал свою берлогу одинокого писателя.

– Давай, свернем на какую-нибудь тропинку? – Спросил друг. – Их здесь такое множество, что можно бродить до самого вечера.

– Не спеши с выводами! – Надменно заявил я.

Андрей понял, что пока не выслушает мой очередной бред, я не дам ему высказаться. Он покорно опустил голову, и улыбнулся.

– Рассказывай, – смиренно произнес он.

– Да, что тут рассказывать? – Перебил его я, хотя он давно уже приготовился к моей потусторонней болтовне. – Это какое-то сумасшествие! Возможно, чего я ожидал, то и получилось. Я говорю о поисках странности и необычности. Всегда ругал свой ум, за то, что он все волшебное, тут же превращал в обыденное. Не давая мне, поистине насладиться впечатлениями сказки. Теперь-то я понимаю, почему так происходило. В глубине души, я знал, что не готов к явным странностям. И если буду постоянно наблюдать за несоответствием реального мира, то просто-напросто, сойду с ума.

Я замолчал, словно нагнетал обстановку, вызывая у друга любопытство.

– Я встретил парня, – невнятно продолжил я, – просто гулял и встретил. Он появился из неоткуда. Я точно помню, что была уже почти ночь. Он заговорил со мной. Попросил закурить, на что я ответил ему отрицательно. Я пытался отделаться от него, стараясь отшучиваться. А он не отставал. А потом, как настоящий владыка потустороннего мира, заставил поверить меня в его правду.

Небольшая пауза повисла в моих словах. Все напоминало пиковый момент в психологическом фильме. Не хватало только нагнетающей музыки, для пущей кульминации.

– Он сказал, что день вечный! – Чуть ли не шепотом, произнес я. – Что мой день вечен, и однообразен. И я с этим больше ничего не смогу поделать. Вращаясь в этом дне, как в девяти кругах ада.

Многое, что я еще добавил, не было сказано парнем. Возможно, это была обычная человеческая привычка все преувеличивать. А может быть, это была наша с Андреем традиция, выдавать желаемое за действительное. Не знаю, но я уже сам искренне верил каждому своему слову. И мне казалось, что все именно так и происходило.

Когда я закончил свой рассказ, изображая дикий ужас в своих глазах, друг повернулся ко мне, взял меня за плечи, и тихонько произнес:

– Ты же сам всегда говоришь, что все иллюзорно, и любая чушь может стать истиной! Вот на моем примере…

Он что-то попытался проговорить про свою йогу, и то, как ему хорошо там. И что он испытывает тоже самое, что и я, – несоответствия этого земного мира. Но я тут же перебил его.