Олег Горн - Петля времени. Сборник

Долина, расстилавшаяся внизу, еще на рассвете этого дня безмятежно зеленела в предутренней росистой мгле. Но сотни костров, пылавших всю ночь по ее краям, приглушенный неровный шум невидимого воинства, всхрапывание и негромкое ржание коней и особое позвякивание оружейной стали и конской сбруи уже наделили это место клеймом особенности, обреченности и неизбежности славы... Бессчетные дымы костров и огни факелов взбухали, словно пламя, раздуваемое под гигантским днищем долины...

И вот теперь, на исходе дня, стоял на пологом склоне великий царь Ашока и с еле сдерживаемым ликованием, наблюдал за этим необозримым котлом под ногами, еще бурлившим кое-где последними всплесками боев, но уже докипавшем в криках, храпении, звоне клинков. В пьянящих звуках — и запахах — победы.

Много сражений и войн было позади. Малых и больших. Но не было еще равных этой — калингской — войне. По грандиозности и значимости, по ожидаемым трофеям. По мощи и численности противника.

Предвидел Ашока, сколь трудна будет эта война. Но не овевала бы его слава прозорливейшего и непобедимого, если бы не были предугаданы им и его военачальниками все возможные варианты...

Впрочем, и невозможные тоже.

Важным было это сражение. И особенное оружие готовил для него Ашока. Все с большим непониманием следили за сегодняшним боем его сановники.

Великая и могучая армия врага, собравшая под свои вымпелы сотни тысяч воинов, была буквально разгромлена! Сопротивлялась, наносила ощутимый урон войску Ашоки, но была именно разгромлена !.. Это было настолько невероятным, что у некоторых начинало вызывать мистический ужас.

Но не у самого Ашоки.

Не раз за время сражения он бросал внимательные взгляды в сторону двух наглухо закрытых шатров, стоявших в лагере рядом с его, царским, шатром. Когда ставился лагерь, они были установлены первыми. Даже раньше, чем шатер Властителя. И с того момента неусыпно охранялись отборнейшим отрядом, не допускавшим к нему на десятки шагов никого, кроме самого царя. Впрочем, и он лишь однажды, да и то ненадолго, заглянул в каждый из шатров накануне сражения. И больше их пологи не распахивались.

Только Ашока да двое или трое приближенных знали, что именно в этих шатрах таилось его секретное оружие. Там — в одном из них — была главная причина сегодняшней победы его войска.

А в другом — причина поражения врага.

Багрово-серая масса, заполнившая котел долины, тяжело колыхалась в хрипении и стонах, бугрилась невиданным никогда и нигде ранее количеством трупов, частей тел, коней, храпевших в агонии...

Последние всплески сражения стихали. Остатки войска начали собираться в разных частях долины и медленно стягиваться к лагерю.

Ашока окинул тяжелым взглядом то, что еще утром было зеленой тихой долиной, и стал спускаться вниз по склону к остывающему полю боя.

Многочисленная свита двинула своих коней следом.

С гиканьем и свистом промчался вперед отряд охраны. Никакая засада или уцелевшие воины врага не должны были оказаться на пути повелителя.

Они продвинулись вперед, насколько это было возможно, и остановились.

Кони отказывались идти дальше по сплошному месиву тел, под которым местами проглядывала красная, дымящаяся жижа, еще утром бывшая сухой землей.

Неожиданно слух различил непонятный тонкий звук. Он заунывно и обрывочно доносился со стороны вытоптанной рощицы, что краснела на другом конце поля в лучах заходящего солнца.

Охранники встрепенулись и привстали в стременах. Молниеносным движением стрелы были выхвачены из колчанов и уперты в тетиву луков.

Однако, рванувшийся было вперед начальник охраны вгляделся в сторону рощи пристальней и, спустя короткое время, дал воинам отбой.

Вдоль самого края поля двигался в этом аду ребенок.

По одежде можно было различить, что это была девочка-подросток.

Появилась она, очевидно, из рощи и теперь ступала среди тел, то ли причитая, то ли окликая кого-то, то ли плача. Наклонялась, заглядывала в лица, в мертвые глаза и переходила дальше.

Ашока поднял левую бровь, что выражало крайнюю степень недоумения, и кивком головы отправил начальника охраны узнать, что здесь делает ребенок.

Через короткое время тот вернулся, еле управляясь с хрипящим, рвущимся отсюда конем, и доложил Великому, что девочка — дочь одного из вражеских воинов. Живет с братьями, сестрами и отцом в двух переходах отсюда. Матери нет. Несколько дней шла следом за войском противника, за своим отцом. Таилась, ночевала в укромных местах. Верила, что если будет видеть его, с ним не может случиться плохого... Обещал тот, вернувшись, привезти им подарков к празднику Вишну...