Ольга Девос - Трилогия «Потерянные миры». Книга первая. Потерянный мир

Мира всхлипнула и взяла пакет. Она, подобно брату, осторожно провела рукой по надписи, желая затронуть тень отца.

– Не знаю, – еле слышно прошептала она, – смогла бы я, вообще, играть после такого…

Селвин обнял сестру за плечи.

– Не думаю, отец послал это, чтобы мы грустили, – попытался он как-то подбодрить ее. – Вообще-то, он поздравил меня с днем рождения и попросил поцеловать тебя за него, – он чмокнул ее в макушку и, откинув со лба непослушные волосы, продолжил. – Но не только это. Не хотите взглянуть на письмо?

Селвин достал листок, исписанный рукой отца.

– Ну… если ты не возражаешь… – странным низким тоном ответил Бо, все еще чувствуя неловкость ситуации.

– Я-то не возражаю… – ответил Селвин, вновь пробегая глазами строчки. – Я не… возражаю… – эхом повторил он и запнулся.

– В чем дело?

– Я не подумал… Это, вообще-то, какая-то тайна.

Мира и Бо резко уставились на друга, вмиг забыв о переживаниях и смущении.

– Не моя! – быстро добавил Селвин, прожженный укоризненными взглядами.

– А что, мы не умеем хранить чужие тайны? – шмыгая носом, обиженно спросила Мира.

– Вот именно! – согласился Бо. – Если это, разумеется, не какая-нибудь семейная тайна с трупами в шкафу.

Селвин хрюкнул.

– Кто его знает, может там и не один скелет окажется!

– Но ведь ты рассказал об этом Нику! – воскликнула Мира.

– Ничего я ему не говорил, – Селвин опустил глаза. – Он просто меня выручил. Без объяснений. Сам!

– Я всегда знала, что Ник классный! Но почему ты не можешь рассказать это нам? – Мира не собиралась отступать. Она выразительно посмотрела на Бо, подстегивая его красноречивым взглядом.

– Конечно, Селвин, какие могут быть от нас тайны? В конце концов, мы друзья или где?

Селвин пожал плечами и громко выдохнул.

– Вообще-то, это такое старье! Сами прочитайте, – с этими словами он протянул Мире письмо. – Даже как-то глупо говорить о тайнах. Но все равно, я хочу, чтобы вы поклялись никому ни о чем не рассказывать!

Друзья небрежно кивнули и жадно впились глазами в лист бумаги.

– Кто такой Дэвид Корнэй? – деловито спросил Бо, пробежав листок глазами.

– Это наш предок. Тот, который из первых переселенцев.

– А-а, – протянул он. – Ну, тогда этой тайне уже четыреста лет. Пора бы ей и выйти наружу!

– Думаешь? – с надеждой спросил Селвин, который тоже не видел в этом ничего такого, что могло бы показаться важным сейчас, и лишь слова отца заставляли его чувствовать неприятную неловкость. – А ты что скажешь, Мира?

– Не знаю, – пожала та плечами. – Но ведь папа не написал, что тебе нельзя нам об этом рассказывать.

– Точно! – кивнул Бо, обрадованный, что разговор про тайны вытеснил грустные нотки из Мириного голоса.

– Да, вы правы. В письме нет ничего такого. Может, действительно, прочитать этот дневник всем вместе? – с надеждой спросил Селвин. – А потом решим, как нам быть «со скелетами».

– Я согласна! – деловито отозвалась Мира.

– О чем разговор! – воскликнул Бо. – Это наша не первая тайна, в конце концов!

– Хорошо, тогда почитаем.

Мира и Бо откинулись на спинки, а Селвин открыл дневник Дэвида Корнэя.

« 31 декабря 2429 года.

Сегодня родился мой сын Артур, и я, все-таки, решил начать дневник. С того самого дня, как я узнал о сыне, меня не покидает мысль, что ждет его впереди? Есть ли у него будущее? Не толкаем ли мы человечество, сами того не осознавая, к его концу? Концу, как мыслящей расы! Что станет с Артуром и его сыновьями, если им никогда больше не потребуется использовать свой ум для выживания? Или это просто стресс от окончания работы? А может, я старею и начинаю отрицать прогресс? Время покажет. А записи мне помогут не забывать об этом. Все же, я очень надеюсь, что я не прав.

1 февраля, 2430 год… »

Селвин удивленно поднял глаза на ребят.

– И это тайна?

– На мой взгляд, какой-то бред, – сказал Бо. – Может чуть дальше станет понятнее? Пока только ясно, что у этого Корнэя родился сын, которого звали так же, как и вашего отца. Думаешь, это совпадение? – Бо вопросительно посмотрел на друга.

– Понятия не имею, – пожал плечами тот. – Идем дальше.

«Уже прошел месяц с тех пор, как я сделал первую запись. Мой малыш растет на глазах. Сегодня он впервые улыбнулся, а мне опять стало страшно из-за осознания, к чему идет человечество. Я знаю, это звучит помпезно, да и друзья смеются надо мной. Советуют наслаждаться тем, что меня окружает, а не рыться в поисках смысла жизни. Но меня не покидает мысль… Я боюсь, что то, над чем я сейчас работаю, приведет человечество к катастрофе. Я стараюсь оттянуть окончание работы, но все равно, в конце концов, должен буду поставить последнюю точку. И тогда… что будет тогда известно одному лишь создателю. Я только не понимаю, почему никто, кроме меня, не видит в этом никакой опасности?