Максим Мортем - Смотрители

У него случился второй за всю жизнь приступ некой болезни: помутнение в глазах, слабость, боль во всём теле; десятки ударов по двери в секунду, почти неразличимые из-за выкриков о возмездии, лишь усугубляют положение. Столько всего он резко вспомнил, столько вины на себя взял.

Вдруг случилась тишина, полюбившаяся ему в какой-то момент, но возненавидемая теперь, лишь дыхания двух, как ему кажется, врагов прерывают её. Спустя пару мгновений дверь оказалась проломлена, ему самому не понятно, как они смогли это сделать, а через дыру в ней зашло несколько человек. Увидев своего человека и сидевшего над ним Смотрителя почти обнимавшего его по сути без оружия, хоть рядом и лежал топор, они в значительной степени удивились, ведь он должен был при первой же возможности убить сбежавшего или хотя бы не идти с ним на контакт, а тут такое.

– Похоже, – начал вещать один из сбежавших, – найденный отчёт об уже давно мёртвой комнате либо соврал, либо Смотритель успел измениться с того момента. А ты как считаешь, Андрей?

– На нашем… сбежавшем. – Запнулся было Андрей, чтобы не выдавать хотя бы имя этого лежащего на руках Смотрителя человека. – Есть след от крови прямо на виске. Смотритель либо напал и испугался кары, либо у него случился припадок. От семи лет в одиночном заточении никто не сохранит здравый рассудок.

Они схватили за руки Смотрителя и повели его на выход.

– Кстати, я нашёл его дневник с рисунками в сто-один. Он рисовал много, но крайне небрежно. – Заметил Андрей. – В 12.09 такое точно не отправишь.

– Бывший Лувр? – Переспросил Максим. – Одна из немногих старых построек, которую лишь усовершенствовали, а не снесли. Старинный дворец, а после музей. Повезло тому, кто там правит.

Эти двое вынесли Смотрителя за пределы кабинета.

– Не сказал бы, что прямо повезло. Лувр долгое время стоял без дела и стоял под снос, но потом кому-то пришла в голову идея усовершенствовать эту постройку, а не сносить и строить заново. Проблема в том, что модернизировать начали слишком поздно из-за решения судьбы Лувра, и потому половина Сектора оказалась не пригодной для жизни из-за просочившегося в разные щели не самого лучшего воздуха, скажем так. Другой половине повезло ещё меньше, так как в итоге был отрезан доступ к любому пропитанию. Смотритель не мог выдерживать долго и начинал есть подопытных, вытаскивая одного за другим из капсул. Некоторым он сначала перегрызал гортань, а потом переходил к самой вкусной трапезе – мышцам, которые меньше всего напрягались, за несколько-то недель в капсулах, и именно из-за отсутствия движения коровы всегда были такими вкусными. А других он начинал жрать живьём, сдирая кожу, разжёвывая мясо, обгладывая кости. Жуткое зрелище.

– Воистину, человек – самое жестокое в мире животное.

– И уже единственное.

Они довели уже почти успокоившегося Смотрителя до ноль-ноль-один. В этой комнате собралось очень много людей, были бы трибуны, то все жители сектора и на них бы не поместились все вместе. Смотрителя посадили на колени перед человеком, напоминающим ему судью. Он предстал перед очередным очень гуманным судом, не знающим ни морали, ни чести, ни справедливости, ведь все хотят только его смерти, огонь в глазах людей только и полыхает для того, чтобы сжечь Смотрителя заживо.

– На судебном заседании каждой стороне даётся право голоса, прервать которое нельзя ни при каких обстоятельствах. – Говорит Макс-судья лет двадцати на вид, с молоточком в руке и в майке на плечах. – Поскольку начал я, я и выдвину обвинения. Вы обвиняетесь в преступлениях против человечества. Вы признаёте свою вину?

Самый неправильный суд, который можно было представить, но Смотритель и не знает, как должно быть правильно, на реальных заседаниях он никогда не присутствовал. В любом случае, битва началась. Словесная перепалка, пьяная утеха, человеконенавистническая борьба – названий много, суть одна. Все мы ненавидим друг друга, но эти же все это скрывают. Ненавидеть можно за всё, что угодно: глаза, рот, внешность в целом; отношение к жизни, силу воли, весь характер и мнения этого человека. Ненавидеть-то можно, но получишь ли ты в итоге удовольствие от этого? Редко злоба может творить положительные эмоции. Пусть ненависть и отравляет человека, она придает отчасти тех самых сил, которые могут помочь в экстренной ситуации. Если бы не своя эмоциональная нестабильность, возможно, 11.03 уже не встал бы пред подобным судом, который хочет разве что разорвать его на части, потому что он не терял бы чёткость ума, а всех этих сбежавших тут и не оказалось бы, либо он мог пасть от руки любого из Подопытных гораздо раньше, а уж многие из них хотели бы с ним поквитаться.