Чарльз Стросс - Каталог катастрофы

Повторюсь, я за свои познания пострадал, и вот что мне удалось узнать. Я мог бы пораспинаться про Кроули и Ди и других мистиков минувших веков, но о них, как правило, и так знает любой маг-самоучка. Суть в том, что большая часть традиционной магии не работает. Более того, она бы вообще была не важна, если бы не теорема Тьюринга, названная в честь Алана Тьюринга, о котором вы точно слышали, если знаете хоть что-то о компьютерах.

Вот такая магия работает. К сожалению.

Вы не слышали о теореме Тьюринга – по крайней мере, не знаете такого названия, – если вы не из наших. Тьюринг ее не опубликовал; более того, он чрезвычайно внезапно умер вскоре после того, как рассказал о ее существовании старому другу, товарищу по военному времени, которому – напрасно – очень доверял. Это была одновременно первая великая победа Прачечной и ее величайшее поражение: честно говоря, они тогда очень сильно погорячились и умудрились в итоге лишить себя одного из самых блестящих умов в истории.

Как бы там ни было, с тех пор эту теорему время от времени снова открывают – и вполне эффективно скрывают (пусть и без такого откровенного насилия), потому что никто не хочет, чтобы она всплыла и какой-нибудь Джо «Цыберпанк» Рандом размазал ее по всему интернету.

Эта теорема взламывает теорию дискретных данных и одновременно опровергает тезис Черча-Тьюринга (поднимите руку, если меня поняли), но хуже того – позволяет превращать NP-полные задачи в P-полные. Это вызывает ряд следствий, начиная с того, что большинство криптографических алгоритмов летят ко всем чертям (перевожу: «все ваши банковские счета принадлежат нам»), и заканчивая тем, что становится возможно в реальном времени генерировать геометрическую кривую Дхо-Нха.

Последнее следствие ненамного менее опасно, чем разрешить компьютерным фрикам в любой момент взмахнуть волшебной палочкой и превратить их лэптопы в ядерные бомбы. Потому что верно, верно все, что вы знаете о том, как устроена Вселенная, – за исключением небольшой проблемы: видите ли, это не единственная вселенная, о которой нам следует беспокоиться. Информация может просачиваться из одной вселенной в другую. И в исчезающе малом числе других вселенных есть создания, которые слушают и могут ответить (см. Альхазред, Ницше, Лавкрафт, По и др.). Многоугольные, как их называют, живут на дне множества Мандельброта, если только подходящее заклинание в платоническом мире математики (с помощью компьютеров или без) не вызывает их сюда. (А вы-то думали, что фрактальный скринсейвер поможет сберечь монитор, да?)

Да, кстати, я же не забыл упомянуть, что обитатели этих иных вселенных не играют по нашим правилам?

Сам факт решения некоторых теорем вызывает волны в платоновском метапространстве. Остается подать хорошее напряжение на сеть, тщательно подогнанную под нужные параметры (которые, естественно, вытекают из геометрической кривой, о которой я говорил, а она, в свою очередь, легко выводится из теоремы Тьюринга), и можно на самом деле амплифицировать эти волны до тех пор, пока они не начнут пробивать огромные дыры в пространстве-времени, так что конгруэнтные сегменты прежде раздельных вселенных сольются. И вы точно не хотите оказаться в эпицентре такого явления.

Для этого нам и нужна Прачечная…

Я крадусь обратно в свой кабинет, заглянув по пути к кофеварке, откуда несу полную кружку густого и зловещего отвара, от которого у меня на задних зубах остается зернистый осадок. В закрытой трубе пневмопочты меня ждут три секретных уведомления, одно из них – о перерасходе казенной зубной пасты. И еще нужно прочесть сто тридцать два электронных письма. А на другом конце здания поломанный кластер «Beowulf» ждет, чтобы я установил новый хаб, заново запустил его и вернул в банду наших криптовзломщиков. Это мой крест – быть компьютерщиком в отделе: когда машины ломаются, я размахиваю мертвой курицей и пишу вудуистские заклятья на клавиатуре, пока они снова не заработают. Это означает, что люди, которые их поломали, продолжают снова меня вызывать, а потом меня же и обвинять, когда сами же снова все обрушат. Угадайте, что привлекает мое внимание прежде всего? Да, правильно: казенная белесо-зеленая стена за монитором. Не могу себя заставить даже почту разобрать, пока не проведу добрых пять минут, пялясь в пустоту. У меня плохое предчувствие, хотя вроде бы ничего катастрофического на горизонте не намечается; уверен, выйдет очередная пятница тринадцатое, хотя на дворе на самом деле дождливая среда семнадцатое.