Андрей Соболев - Защищая горизонт. Том 2

Я вновь осмотрел подъезд, чтобы убедиться, что никто не слышал моих слов. По ту сторону теперь уже непреодолимой преграды повисла растерянная тишина, и через минуту дверь немного приоткрылась, и в щель высунулось обескураженное лицо Макса, всё с теми же растрёпанными и причудливыми волосами красного цвета. Он схватил мою правую руку, грубо подтянул к себе и внимательно осмотрел моё запястье, где теперь отсутствовал привычный знак, так пугающий многих.

– Да ладно? Очуме-еть! – протянул Макс, затем нырнул обратно в квартиру, оставляя дверь открытой.

Квартира у него была большая, просторная, а ещё очень чистая и аккуратная. Когда я впервые оказался здесь давным-давно, то помню, как меня поразила его щепетильность во всём, небывалое внимание к деталям и стиль общей обстановки. Некоторые назвали бы его излишне педантичным и одержимым мелочами, но я старался избегать таких негативных оценок. Скорее это было некое стремление к порядку или здоровый перфекционизм, граничащий с гениальностью. У каждого предмета в комнате или объекта мебели имелось своё особое место и состояние души, любая вещица находилась именно там, где ей предписано быть самой Вселенной. По крайней мере, так говорил Макс, когда выстраивал стройные ряды своих хитроумных устройств на каждой полке, с соблюдением всех геометрических заповедей. Но, несмотря на это, во всей обстановке чувствовалась сладкая нотка спокойствия, утончённости, уверенности в себе и всеобщей гармонии. Сразу за входной дверью начинался огромный зал, утопающий в приятных кремовых тонах с опрятной отделкой стен, под ногами шуршал мягкий и тёплый пол, покрытый каким-то коротким ворсом, а над головой светила хрустальная люстра с закрученными формами и линиями под старину. Ближе к центру комнаты располагался большой кожаный диван, необычно повёрнутый поперёк помещения и несколько глубоких кресел. У левой стены можно заметить небольшой стеллаж со всякой непонятной всячиной, а рядом с ним рабочий стол Макса со встроенной домашней Консолью, где он проводил всё своё рабочее и свободное время. Также на столе лежало множество различных устройств и приспособлений, назначение которых мне сложно было понять. Этот скромный список вещей – почти всё, что находилось в просторном зале. Остальные многочисленные, но мелкие элементы интерьера, будь то декоративные искусственные растения или непонятная мазня на стенах, что, по недоразумению, Макс называл картинами или даже громким словом «творчество», всё это призвано скрывать общую пустоту помещения и наполнять его осмысленностью. Иногда у них это даже получалось.

Помню, как в свой первый визит я поразился увиденному, ведь от словосочетания «квартира взломщика» я ожидал увидеть нечто иное: что-то грязное, неухоженное, с остатками старого завтрака и терпким привкусом одиночества, а также с кучей непонятного хлама, заполняющего всё пространство. Да и неряшливый внешний вид Макса подпитывал эти иллюзии. Когда я рассказал ему об этом, то он надолго затаил на меня обиду и угостил порцией неприличных слов. Он был таким же странным, отрешённым от остального мира, как и его жилище. Всё это бунтарство, красные волосы, претенциозные интерьеры и общее чудачество – не более чем обычный эскапизм, попытка сбежать от опостылевшего мира, заявить о своём несогласии, идти наперекор нормам и обычаям. Такие, как он, стремятся скрыться внутри себя, спрятаться за эпатажной вывеской. Но что там, за ней? Такой же несчастный, как и все, обуреваемый бесконечным дождём, и кто не смог смириться с тем, что он видит вокруг. Много ли времени нужно, чтобы даже такой человек, как Макс, наконец, сломался и сдался перед лицом неизбежного? Надеюсь, что много.

В этой квартире было необычно всё: отделка, планировка, да и сам хозяин. Из центрального зала вело три двери. За одной располагался местный санузел, за другой – крохотная спальня Макса и за последней – кухня. Сейчас я стоял у входа и с нескрываемым желанием смотрел то на диван, то на дверь, ведущую на кухню, и не знал, куда двинуться в первую очередь. Макс при этом отошёл в центр комнаты и виновато переминался с ноги на ногу. На нём была надета только протёртая и выцветшая футболка и широкие трусы, в чём я его и вытащил из кровати.

– Я же тебе говорил, что эти твои делишки до добра не доведут? – ядовито усмехнулся Макс. – Завёл себе питомца, теперь расплачивайся. Ну? Зачем пришёл, говори давай!

– У тебя есть что поесть? Я голодный, как… – Я запнулся, ясно ощущая, что язык почти уже не ворочается.