Эдвард Хейл - Кирпичная луна

Прошло семнадцать лет, и мы больше не были мальчишками, хотя не ощущали себя никак иначе. Я, к примеру, по сей день не могу зайти ни на собрание, ни в синод без зудящего беспокойства – а что если присутствующие вычислят под личиной бородатого господина юнца-переростка, неким образом раздобывшего себе фрак и цилиндр? И если случится подобное и меня вытолкают в шею с заседания как самозванца, не подведёт ли итог благоразумная публика, рассмотрев все факты: «Устранён заслуженно»? Размышления об этом помогли мне преодолеть не одно затянувшееся заседание, грозящее полным упадком духа. Как там говорил один мой посыльный?

«От долгого сидения плющится сидение.»

Но хватит толочь воду в ступе!

Итак, и на этот раз без промедления: семнадцать лет спустя дорогой Оркатт вошёл в моё жилище в Нагуадавике. Мы не виделись с самого нашего расставания в Кембридже после выпуска. Он изменился – и в то же время остался прежним. Улыбка была та же, тот же голос, то же участие в лице, когда я заговорил о своих бедах, и то же детское озорство. Но определённо он носил другой пояс и другие панталоны, и его гладкий подбородок прятался за широкой бородой, а если он что-то и весил, то сущие фунтов двести 9 9 Прим. пер.: 200 фунтов – около 90 кг. . О, что за чудесные деньки то были, прямо как старые добрые времена! Мои счастливые воспоминания о Нагаудавике. В издательском комитете «Сендемениан Ривью» меня тогда представлял заместитель, так что я позвал Оркатта подняться в мою скромную студию и побеседовать о былом. Полли вошла с веранды и сделала нам чай. Мы проговорили до девяти-десяти вечера, и тогда дорогой Оркатт спросил, вспоминаю ли я Кирпичную луну. Вспоминаю ли? Конечно же! И даже не вставая с кресла, я протянул руку и достал из ящика стола альбом с чертежами, служившими мне «третьим» 10 10 «Каждому человеку, – пишет доктор Пибоди, – на первое нужна работа, а на второе – хобби», к чему я добавил третье. всю зиму. Оркатт просиял. Он быстро, но внимательно пролистал альбом и сказал:

«Я так рад! Я и думать не смел, что ты забудешь. Также я навестил Бреннана, и Бреннан тоже не забыл.»

Затем он продолжил:

«Да будет тебе известно, что за прокладыванием железных дорог не забыл и я. Когда мы строили большой тоннель из Катависсы в Опелоусас, распрощавшись со старым наклонным ландшафтом между Луизианой и Пенсильванией, в радиусе двухсот миль от нас не было ни единого камешка крупнее персиковой косточки. Я выпек кирпичи для тоннеля на собственном печном конвейере. Ингем, я, должно быть, сделал больше кирпича, чем кто-либо из живущих!»

«Тебя сам Бог послал!» – воскликнул я.

«А как же, Фред. Но это ещё не всё, – ответил он. – Я преуспел в том, что мир ставит выше кирпичей. Я выпек кирпичи и я заработал деньги.»

«Один из нас заработал деньги?» – удивлённо переспросил я.

«Кто бы мог подумать, – согласился дорогой Оркатт, – но один из нас и впрямь заработал деньги.»

Затем он рассказал мне, как это вышло. Не благодаря строительству тоннелей или выпеканию кирпичей, нет. Благодаря приобретению исходного пакета акций Катависсы-Опелоусаса, когда те едва имели рыночную стоимость! Дорога уже выпустила одну волну ипотечных облигаций, затем вторую, затем третью, не говоря о постоянных краткосрочных займах – но хуже того, её репутация была подорвана основательно и заслуженно. Её паровозы едва пыхтели. Её вагоны несли следы беспрецедентных и неотвратимых происшествий. Транспортные компании-конкуренты уже грызлись за будущие права на её бизнес. Именно тогда дорогой Джордж вложил весь свой заработок подрядчика в злополучный исходный пакет акций – если точнее, приобрёл его за 3 1/4 процента первоначальной стоимости – тогда как несчастным, купившим их первыми, они обошлись в круглую сотню. Шесть тысяч восемьсот долларов, все свои сбережения до последнего цента, он потратил на это дело. Затем он наведался к попечителям первой волны облигаций, а также второй и третьей, и сообщил о своём приобретении.

Встречи, как известно, управляют миром. Если дорогой Оркатт и не знал этого, то тогда уж точно убедился. Те же попечители, которые, несомненно, отклонили бы любое его письменное предложение, сами поднялись из-за стола и стали умолять его занять пост, стоило Джорджу удостоить их визитом. Он вложил всё до последнего гроша в акции? Значит, те представляли ценность, неясную попечителям, ведь Джордж Оркатт был не лопух, что касалось железных дорог. Того, кто смог построить мост через Рапидан во время паводка, стоило послушать.