Вадим Сафонов - Победитель планеты (двенадцать разрезов времени)

И к концу третичного периода Сарматское море легло от Вены до Арала, от Польши до Балкан и Малой Азии. Добруджа, Крым и Кавказ выдавались гористыми островами.

Первоначально Сарматское море, последний осколок Тетиса, имело выход через Средиземное в океан. Потом сообщение прервалось. Так возник величайший внутренний бассейн, какой только знает история Земли.

Реки, вливавшиеся в него с материка, опресняли его. Из соленого он стал солоноватым, и бедная солоноватоводная фауна населила его пустынные воды. В нем не было спрутов, иглокожих, ярких кораллов, причудливых и громадных раковин океана. Невзрачные мшанки образовывали тут колонии; длинные отмели, покрытые однообразными моллюсками, тянулись из конца в конец. Попадались тюлени и мелкие моржи. Резвились дельфины и крошечный вид сирены.

Испарение выкачивало воду со всей огромной площади Сарматского моря. И оно мелело. Потом оно разбилось на множество осколков. Аралокаспийский бассейн тогда разделился с Черноморским, и в бухтах восточной части Крымского острова начал осаждаться керченский известняк. Тогда здесь жили в неисчислимом множестве двухстворчатые моллюски, конгерии, сердечники, меланопсиды и дрейссенсиды. Это фауна лиманов и устьев. Конгерии и сердечники живут сейчас на Каспии, последнем остатке третичного моря, вместе с некоторыми сарматскими рыбами и сарматским тюленем. Вязки крошечных раковин дрейссенсид, опутанных нитями клейкого биссуса, выбрасывают волны у опресненных гирл азовских рек.

Понтический бассейн мелел и опреснялся; в нем появились катушки и прудовики. Он суживался; его поверхность опускалась все ниже и ниже уровня океана. Речная долина вела из Понтики к озеру, на месте Мраморного моря. И толща суши там, где сейчас Эгейское море, отделяла это озеро от Средиземного отрога океана.

Содрогания Земли не были внезапными. Эгея опускалась медленно, и медленно оседал провал Дарданелл. И однажды соленые волны Средиземного моря хлынули в Понтийское озеро. Они устремились сюда чудовищной водяной массой, извергавшейся из Босфора, как водопад.

Катастрофа произошла внезапно.

Морская соль убила все население понтийской впадины. Ничтожная часть спаслась в лиманы и устья. Тысячи тонн трупов, запертых в двухстворчатых гробах раковин, были погребены морем, колоссальными валами заливавшим берега. Кайма дрейссенсид, сердечников (кардиумов) и каспийской микромелании найдена вдоль всех черноморских побережий на глубине от 200 до 800 метров. Миллионы пресноводных рыб, отравленных, солями, падали на дно; к ним присоединялись животные и растения, смытые с залитой суши. Вероятно, стада дельфинов и тюленей погибали тысячами, захлестнутые водоворотом.

Так совершилось одно из грандиознейших истреблений живых существ в истории планеты.

Затем началось трупное гниение. И его страшные размеры говорят нам о страшном размере истребления. Ибо вся масса воды, под тонким верхним вентилируемым течениями слоем в три-четыре сотни метров, оказалась отравленной, доныне мертвой сероводородной братской могилой Черного моря.

Каспий остался единственным свидетелем сарматского века, сметенного катастрофой. Море-озеро, давно уже опустившееся ниже уровня океана, оно продолжает преснеть и мелеть.

За перегородкой косы с узким проходом лежит на его восточном берегу бухта Кара-Бугаз. Ни единый ручеек не стекает сюда из безводной степи. Пустынные ветры уносят пары воды. И соль слой за слоем оседает на дно бухты. На этом золотом для человеческой промышленности дне лежит не менее 150 миллионов тонн глауберовой соли над толщей гипса и до трех тысяч тонн отлагается ежегодно.

Все новые массы воды гонит из Каспия мощное подводное течение на замену испарившейся в бухте. Вода заносит с собой и организмы из числа скудного населения озера-моря. И сарматская фауна Каспия гибнет, соприкоснувшись с рассолами Черной Пасти, Кара-Бугаза, так же как погибла она в Черном море во время понтической катастрофы.

В ту пору передвижки морей и материков страшные засухи начали посещать Землю, над которой уже веяло мертвое дыхание приближавшегося ледяного оцепенения.

Целые области лысели. Лес погибал. Трава выгорала на земле, иссеченной трещинами, и ветры вили струйки песка.

И пересыхала вода.

Песок поглощал реки, не добегавшие до осколков моря-озера, опоясанных солончаками.

Пустынные марева вставали над недавно еще цветущей Землей.