Павел Шаров: Схватка со временем

Мы вышли на проспект, прогулялись. И, когда подъехала машина, ты повернул меня к себе и сказал:

– Пора… Ты сильная?

– Да, я сильная.

– Держись, не теряй надежды, жди.

Ты сел в машину, потом выскочил из нее, подбежал ко мне, еще раз расцеловал меня и скрылся в машине.

Машина еще минуту была видна, а затем скрылась за поворотом.

Я села на лестничной ступеньке и просидела так, пока случайный прохожий не вывел меня из глубокого забытья.

Ты спрашиваешь, помню ли я, как мы встретились? А разве это можно забыть? Нашу встречу. Встречу, после которой мы стали неразрывны. Мы растворились друг в друге. Я в тебе, ты во мне. Мы едины. Мы – одна субстанция. Ты говорила мне: «Я знаю, что ты меня слышишь». Алена, но ведь это естественно ДЛЯ НАС. Именно ДЛЯ НАС.

Я задумался. Миллиарды лет природа Земли перепробовала массу вариантов связи живых существ. Среди них и та, что называется телепатической.

Реликт. Почему реликт? Да потому, что в процессе развития живого появилось много других, более простых и удобных средств связи: регистрация колебаний воздуха – звук; света, отраженного от непрозрачных предметов – зрение; осязание, обоняние. Вот почему реликт. Потому что оно – это средство связи – заглушено отсутствием применения.

Этот реликт присутствует у всех. Но в разной степени.

Нам повезло. Я чувствую тебя, где бы ты ни находилась. Я ощущаю твою физическую боль и душевную, когда ты чем-то расстроена. Я живу тобой. Нас разделяет огромное пространство. Но оно не способно разделить наше единство.

Человек научился символами излагать состояние души, полет мысли. Слова, слова, книги слов. Они обеспечивают долгую память творчества, мысли человека и порывов его души. Но как беспомощны они в передаче великой правды и бездны оттенков этих порывов.

Мы с тобой обладаем счастьем ощущения происходящего друг в друге. На моем корабле пятнадцать членов экипажа. Но никто не догадывается, что для меня ты – шестнадцатый, с которым я чувствую себя счастливым, награжденным счастьем любви.

Помню ли я тот день? Помню и не забуду никогда.

Я шел по шумным улицам подземного города к одному из эскалаторов, с выходом недалеко от центрального парка. Состояние какой-то отрешенности. Будто мир замер и дышит еле слышно вокруг меня.

Моя жизнь в этом многообразном мире, построенном человечеством, кончается. Впереди годы, десятилетия ограниченного пространства корабля. В моем экипаже семь пар; семь пар, влюбленных друг в друга до такой степени, что обществу человечества они предпочли любимого человека и небольшой коллектив друзей.

Большинство из нас еще успеют ощутить счастье открытия новых миров, но ведь возможно, что возвращаться на Землю будут дети и внуки. А нас, нас увидят только на портретах, назовут первопроходцами Большого Космоса и, если ничего не случится, поместят в мавзолее Музея космонавтики. Если бы не ты, я бы спокойно смирился с такой перспективой. Но теперь нет. Теперь я до последней минуты буду бороться за возвращение. Я должен выполнить обещание вернуться, и я вернусь.

Однажды я уже испытал разрушающую силу времени, отдаляющую то, что сохранила в первозданном виде память, силу, которая пронесла меня через меняющуюся с ходом лет действительность.

Я был молод. Я считал, что любовь выдержит все, любые испытания. Я оставил на Земле жену Ларису с двухлетней дочкой Настей, а сам в группе космонавтов отправился в путешествие к ближайшей системе планет белого карлика. Всего-то в трех световых годах от Солнечной системы. Радость открытий омрачилась аварией двигателя. Возвращались долгие пятнадцать лет.

У Насти – выпускницы престижного ВУЗа – давно уже другой папа. Лариса превратилась из воздушного эфемерного существа в дородную женщину, крупного микробиолога. Новый папа Насти – один из ведущих конструкторов в области энергетики. А я, я из двадцатидевятилетнего восторженного астрофизика превратился в пятидесятилетнего космического «волка».

Все изменилось. Сожалений не было. Ведь передо мной были совсем другие люди. Хрупкая снежинка (так я называл Ларису) и маленькая звонкоголосая Настя остались в памяти. И только.

Конечно, в долголетнем возвращении я понимал, что время меняет людей, но все-таки память настойчиво восстанавливала в воображении те прекрасные создания, которые я оставил много лет назад.

Это была мечта. Мечта увидеть снова тех, кого не хотело покидать мое воображение.