Владимир Фалеев - Женщина в зеленом дождевике

— На пароходе дети! — гаркнул вбежавший в рубку Редькин.

— Откуда они взялись? — вздрогнул штурман, не отрывая взгляда от молочной мути, заливающей носовую часть судна.

Матрос сбивчиво доложил, что их задержали Битуев и Игнатьев.

— Веди детей в салон, — мрачно распорядился Рок. — Разберемся на рейде.

Пароход благополучно миновал опасный переход. В просторный салон, слепящий чистотой белых скатертей на столах, лаком стульев, кочегар ввел чумазых детей. Запахнутая в испачканный угольной пылью плащ девочка и завернутый в грязную телогрейку мальчик вызвали у штурмана Рока гримасу сострадания.

— Прятались на складе с углем, — переминаясь с ноги на ногу, кося глаза то на Лену, то на Васю, пояснил Битуев.

— Как же вы к нам пробрались? — озабоченно обратился Рок к детям. Подтянутый, в форменном кителе, в фуражке с белым верхом и с яркой кокардой, он смутил своим видом девочку.

— Абба, вабба, гэдежабба, — пролепетала она.

— Абба, говоришь? — Штурман наклонился ухом к ней, на моложавом лице его проступил яркий румянец. — Что же это значит?

— Унэн юумэ унэтэй, буруу юумэ буритай [правда ценна, а ложь грязна (бурят.)].

Рок перевел недоуменный взгляд на кочегара.

— Иностранные детишки, товарищ первый штурман, — серьезно сказал Битуев.

Минуту Рок стоял в задумчивости, поскреб пальцем подстриженный затылок, гладкую красную шею, и вдруг тело его содрогнулось смехом.

— Ох, зайчата! Ох, лазутчики! — хохотал он, хлопая в ладоши. — За американцев, что ли, себя выдаете? Я же тебя, Битуев, уже предупреждал…

— Я бурятка, — смекалистая Ленка попыталась вмешаться в строгий разговор Рока с подчиненным.

— Марш умываться! — резко скомандовал первый штурман и, подозвав Редькина, распорядился, чтобы детей отмыли, накормили.

Затем он пригласил радиста и приказал запросить порт Байкал: «На борту случайно оказались дети. Куда их девать?»

Из порта радировали: «Где взял, туда и доставь».

Часа два спустя умытые и накормленные Ленка и Вася были уже в центре внимания команды парохода, они сидели в салоне в окружении взрослых, Лена хвалилась, что она легко изучит все языки мира, что может сама выдумывать какие угодно слова, что у нее мать в Усть-Баргузине и что с Васей они тайно, незаметно для кочегара и машиниста, пролезли в машинное отделение. Кочегар Битуев тут же учил ее разговаривать по-бурятски, Ленка отвечала ему. Этому поражались все.

Освободившись от капитанских забот, в салон пришел Александр Рок.

— Ну, так откуда эти хитрецы к нам попали? — весело обратился он к окружавшим ребятишек матросам. — Кто их взял на борт?

— Сами забрались, — по-отцовски заботливо сказал Битуев. — Я не видел, машинист не видел. Очень веселые детишки, девочка выучила уже бурятский язык. Она даже судьбу может предсказать.

— Не верю, — Рок скептически прищурился. — Пусть погадает, что ждет меня в Клюевке?

— Тулай, тулай [неприятности (бурят.)], - быстро выпалила Ленка.

Рок с серьезным выражением лица покосился на Битуева.

— Аляа хун арбан зоболонтай, холшар хун хоин зоболонтай [у озорного человека десять мучений, а у проказника — двадцать], - прибавила девочка.

— Она сказала, что у вас, товарищ первый штурман, будут неприятности, перевел Битуев.

— Хитришь, Битуев! — рассердился Рок. — Вам с Игнатьевым я объявляю по выговору!

Он повернулся и вышел из салона.

Пребывание Ленки и Васи на пароходе стало забавой для команды. Утром, взяв плоты, пароход поплыл в Клюевку. Скоро он опять попал в непроглядный туман. Чтобы держаться курса, капитан тщательно сверял компас с картой. По сводкам метеобюро, которые давались в радиограммах, ожидался северо-западный ветер. Однако уже девятый час судно шло в густом молоке. Потом туман вдруг рассеялся, открылся восточный горбатый, темнеющий лесом берег. Вместо северо-западного ветра, предсказанного метеосводкой, подул юго-восточный, он усиливался, подымал волну и скоро достиг пяти баллов. Качка судна мутила молодых матросов. Рок приказал Редькину наблюдать за детьми.

Васю уложили в постель, а Ленка сидела за столом.

Винты работали вовсю, чтобы только удерживать пароход против встречной волны и ветра. Огромные губастые водяные валы нескончаемыми рядами шли на абордаж корабля, ударялись в нос судна, раскалывались и раскачивали его. Ветер дул точно навстречу. Идти вдоль берега, как намечал Рок, стало невозможно. Переждать непогоду тоже негде: отстойный пункт только впереди.