Борис Никольский: Торпеда

— Ну... не знаю... — неуверенно ответил Гринвуд. — Скорее всего, свойства моего характера... желания... различные жизненные обстоятельства... мало ли что еще...

— Все это так, все это так, мистер Гринвуд, но вы забыли назвать одну и причем, может быть, самую существенную вещь! Вы забыли назвать вашу память!

— Память?

— Ну да, разумеется! Разве не все то, что вы помните, что хранится в вашей памяти — события, люди, их характеры, обстоятельства встреч с ними, картины вашего детства наконец, — разве не все это во многом определяет ваше поведение? Вы помните — я нарочно делаю нажим на этом слове — вы помните , что один человек вас некогда обидел, а другой помог вам продвинуться по службе, и вы, руководствуясь именно этой памятью, уже определяете линию поведения по отношению к этим людям; вы помните , — я намеренно беру сейчас самые простые, самые пустяковые примеры, — что некогда крупно проиграли в покер некоему мистеру Н., и вы непременно хотите взять у него реванш, вы помните , что мистер X. своевременно не счел нужным вернуть вам долг, и в следующий раз вы, конечно, постараетесь больше не иметь с ним денежных дел. Разве не так? И разве не ваша память играет здесь главенствующую роль, говорит решающее слово? А теперь представим на минуту, что все то, что я перечислял выше, вы забыли, ни одно из этих сведений больше не хранится в вашей памяти, память ваша опустошена. Я прошу, мистер Гринвуд, обратить особое внимание на это сочетание слов: «память опустошена», даже оно нам еще пригодится. Итак, представим себе, что память ваша больше не способна помочь вам в оценке окружающих людей, вы начисто забыли, что именно связывало вас с ними или разъединяло. Каким становится ваше поведение?

— Затрудняюсь сразу ответить... — сказал Гринвуд. — Вы меня, честно говоря, несколько ошеломили...

— Так я вам отвечу! — с нескрываемой гордостью воскликнул профессор Клейст. — В лучшем случае поведение ваше становится осторожно-нейтральным, так сказать, выжидающим. Но скорее всего вы будете пребывать в состоянии полной растерянности и неуверенности, ваша способность действовать будет парализована, вы окажетесь попросту не в силах совершить какой-либо решительный поступок...

— Пожалуй, вы правы, — сказал Гринвуд, все с большим интересом и возрастающим вниманием вслушиваясь в то, что говорил профессор.

— Теперь двинемся дальше, сделаем еще один шаг. Шаг, который разом меняет все дело. Попробуйте, мистер Гринвуд, еще раз призвать на помощь вашу фантазию и вообразите себе, что в тот момент, когда память ваша опустошена, она замещается иной, скажем для простоты примера, прямо противоположной памятью. И вот вам уже кажется, впрочем, слово «кажется» здесь, пожалуй, не совсем уместно, нет, вам не кажется, вы просто уверены, вы точно помните , что тот самый, обидевший вас человек вовсе не обидел вас, а помог вам продвинуться по службе, и наоборот — тот, кто помогал вам, представляется вам теперь вашим обидчиком; вы совершенно убеждены, что не мистер Н. выиграл у вас партию в покер, а вы крупно обставили его; наконец, вы точно помните , что мистер X. вернул вам всю сумму сполна на добрую неделю раньше назначенного срока. Каким становится ваше поведение? Ну, тут ответ совершенно ясен. Оно становится прямо противоположным тому, что было прежде. Вы попросту ведете себя уже как совсем иной человек. Вот мы и пришли к самому главному, мистер Гринвуд, к тому, ради чего я позволил себе прочесть вам эту небольшую лекцию. Память и прежде всего память определяет поведение человека! Манипулируя памятью, меняя отдельные ее проявления или всю память в целом, мы и получаем возможность целенаправленно — я подчеркиваю: целенаправленно — программировать поведение личности...

— Вы убедили меня, профессор, — сказал Гринвуд. — Все это действительно очень увлекательно. И все-таки, мне кажется, я так и не сумел уяснить главного. Вот вы говорите: «заменить память»... Но разве это не из области фантастики? Неужели такая операция возможна?

— Она не только возможна, мистер Гринвуд, — раздельно выговаривая каждое слово, произнес Герхард Клейст. — Она уже делается в нашем институте.

— Но как? Каким образом?

— Это не существенно. Ну что за разница, мистер Гринвуд, каким образом, важно, что она делается. А как именно, это уже чисто практическая сторона дела, черновая наша работа, это уже представляет интерес только для специалистов-профессионалов...