Максим Парамохин - Две грани нейробука (СИ)

— Понимаю, тебе тяжело все сразу осознать и принять, — сказал Джантор. — Если хочешь, я дам тебе время обдумать. Вот, держи, — он переслал файл. — Здесь описания всех тайных и не очень программ влияния, как они работают. Можешь включить, проверить. Я только ограничил их действие тридцатью секундами, чтобы ты не потерял контроль. Дашь знать, когда со всем разберешься.

Он вышел, оставив дверь чуть приоткрытой. Но про побег Винсент уже забыл.

Программы. Нейропрограммы в его голове, вынуждающие делать одно, а не другое. Стимулирующие презрение и злобу, даже ярость. Подавляющие жалость и сострадание. Заставляющие одних любить, а других ненавидеть. Наконец, причиняющие боль.

Кошмарные порождения собственного нейробука.

То, что вчера казалось отдельными, малопонятными недостатками, теперь сложилось в огромную, уродливую, безумно жестокую систему. Да, пусты порой совершали преступления, даже теракты, но в ответ полиция подвергала зверским допросам множество невинных людей. Порождала у них ненависть к хайменам и жажду мести, толкала на новые теракты. Замкнутый круг злобы и насилия.

Вспомнился отдел дознания, непрерывные вопли пытаемых людей. Это надо остановить. Спасти как попавших туда пустов, так и хайменов, творящих страшные вещи под влиянием бесчеловечных программ.

Винсент позвал Джантора.

Фиомсянин вернулся не один, за ним спустилась Айрин Глейзер. Девушка выглядела очень рассерженной.

— Он давно очнулся? Ты уже допрашивал его?

— Мы поговорили, я объяснил ему кое-что. Полагаю, нам надо еще поговорить.

— Просто выжми из него информацию. Узнай, что нужно, а потом убьем.

Винсент уже привык, что пусты их ненавидят, но лишь теперь в полной мере осознал, насколько эта ненависть оправдана. Порождена чудовищной жестокостью и несправедливостью самих хайменов.

Джантор нахмурился.

— Мы уже говорили об этом.

— И ты ни черта не понял. Не хочешь слушать. Ты только взгляни, что ублюдок сделал со Стефани.

— Ее бил другой. Если уж на то пошло — этот парень как раз остановил избиение. Иначе бы ты вообще не увидела свою подругу живой.

Воспоминания о той дикой сцене наполнили Винсента ужасом и стыдом. Следовало раньше вмешаться. Хотелось провалиться сквозь пол, исчезнуть, лишь бы не видеть обвиняющий взор девушки.

— Он тоже виноват! — горячилась Айрин. — Он ее арестовал. Он и нас пытался убить.

— Я же тебе говорю…

— Про свои дурацкие программы? Которые якобы заставляют их бить против собственной воли? Он кибер и должен умереть. Добывай информацию поскорее, потому что когда ты уснешь — я его убью, — с последними словами девушка вышла.

— Не сердись на нее, — сказал Джантор, присаживаясь рядом. — Ваши убили ее отца, давно. И дядю, 6 дней назад. Айрин еще злится. А так она хорошая.

6 дней. Атака на базы в метро.

— Наших тоже много погибло. Больше тысячи.

— Мне жаль, — Джантор опустил голову. — Вот так и получается — вы стреляете в них, они в вас. Насчет угроз не беспокойся, я не позволю. Ни Айрин, ни другим.

— А их много?

Порой через дверь доносились голоса, но Винсент не представлял, сколько там людей.

— Две сотни.

— И каждый хочет меня убить?

— Если бы, — улыбка Джантора была преисполнена печали. — Они жаждут перебить всех киберов. Я, пожалуй, единственный в Оклахоме обладатель нейробука, которого они убивать не планируют.

Пару минут они сидели молча. Затем Винсент вспомнил, что хотел.

— Тот кошмар в полиции надо остановить. Ты сможешь удалить программы у других?

— Доступ к чужим нейробукам открывают пароли. Главный, губернаторский, дает полный контроль, но его сложнее всего взломать. Другие, попроще, у начальников рангом пониже, чтобы наказывать болью.

Воспоминания заставили Винсента содрогнуться.

— Все пароли индивидуальные, — продолжил Джантор, — на каждый потребуется время. Удалить нейропрограммы сразу всем не получится.

Расклад выходил безнадежный. В здании слишком много полицейских, плюс группы на улице, они прибудут по первому сигналу.

— Но мы должны что-то сделать. То, что сейчас творится в управлении — ужасно. Ужасно для всех. Для пустов, для хайменов. Нужно их остановить.

— Остановим.

Черный автомобиль, заехавший в неосвещенное помещение заброшенной автомастерской, в темноте был почти неразличим. Машина остановилась, секунд через десять по радиоканалу прошло сообщение:

— Винсент, ты здесь?

Полицейский включил фонарь, освещая себя. Из машины выскочила девушка, бросилась к нему.