Олег Савранский - Проект «Творец». Начало

Я дал Любе развод, пожелав ей счастья в личной жизни. А она, мерзавка такая, ушла и забрала с собой мою Машу. А заодно запретила мне с ней видеться и общаться, чтобы я не мог оказывать на ребенка дурного влияния. Как оказалось, у Романа Алексеевича имелась недвижимость за границей в Испании, и он сразу после свадьбы запланировал Любе с Машей на год поездку и проживание в доме на берегу Средиземного моря. Сам он намеревался неделю-другую в месяц проводить с ними, ведя свои дела удаленно. Я узнал об этом в самый последний момент, когда Люба попросила меня подъехать к нотариусу, чтобы я подписал свое согласие на вывоз Машульки. Я никогда не смогу забыть момент, как я крепко обнял любимую дочку и поцеловал на прощанье. Люба посадила ее на заднее сиденье такси, и машина уже начала отъезжать, а я, осознав, что возможно больше не увижу никогда свою дочурку, кричал ей, что она моя, люблю ее сильно-сильно и что никогда ее никому не отдам. Я бежал за машиной и махал ей рукой, а Маша улыбалась через стекло и махала в ответ своей маленькой ладошкой. В тот момент мне показалось, что жизнь моя на этом закончилась.

Я очень сильно переживал, обуреваемый приступами то гнева, то отчаянья, и продолжал топить горе в вине. Постоянно ловил себя на мысли, что именно дочка, а не бывшая жена, мне дороже всего на свете. Потребительское поведение Любы, ее постоянные капризы и претензии выработали во мне стойкое негативное отношение ко всему женскому полу в принципе. В душе я стал самым ярым женоненавистником и закоренелым холостяком, зарекшимся строить с кем-либо серьезные отношения в будущем и желающим использовать женщин только ради развлечения. «Все они одинаковые, жестокие и расчётливые фурии, – думал я в пьяном угаре, – жаждущие сначала залезть к тебе в карман и не только, а потом улетающие прочь, когда жертва становится им бесполезна».

А далее моя жизнь покатилась по наклонной под горку, все быстрее и быстрее, как поезд без тормозов. Проблемы с алкоголем только усугубились, периодически накатывала депрессия. Свою личную жизнь я так и не смог обустроить, а в довершение всего у меня начались проблемы со здоровьем. От родителей и брата я скрывал, как мог, истинное положение вещей, потому что не хотел беспокоить и обременять их. Тем временем жизнь для меня утратила всякий смысл. Я, как зомби, ходил на работу, молча выполняя свои задачи и вечером возвращался к себе на съемную квартиру и долго смотрел в потолок, или же просиживал несколько вечеров подряд с собутыльниками в спорт-баре за большим телевизором.

Пьяный, я долго бродил потом по темным улицам города, провоцируя всех подряд на драку и ища повода выпустить свою злость и накопленный негатив. Помню, как пару раз для меня такие прогулки закончились отменным мордобоем, и я ковылял до дома весь в крови, с разбитым носом и губой. Я осознанно и неосознанно рисковал, нарушая все правила, пытаясь измениться, перестать быть наивным и добрым парнем. В такие моменты я начинал чувствовать определённую свободу. Ненавидел жизнь за несправедливость и обман. За то, что действия человека в рамках правил, общественной морали и законности не могут гарантировать ему личное счастье, финансовый достаток, благополучие и спокойствие.

А ночью, когда я, в конце концов, засыпал, меня постоянно мучили кошмары… В них я продолжал снова и снова выяснять отношения с бывшей женой и пытался убедить ее, что скоро у нас все, наконец-то, наладится. К утру я просыпался совсем разбитый, полный пессимизма и отчаяния. Казалось бы, вот она полная свобода, что еще нужно? Но у каждой медали две стороны, и на другой стороне моей медали была полная никчемность и ненужность. И это чувство, как жирный червяк, выедало мне сердце. Я худел, зеленел. А как же я жалел себя! Я не думал, что бывает жалость такой силы. В конце концов, я загремел в больницу. Диагноз – гастрит в острой фазе и проблемы с почками. Провалялся я в той больнице две недели.

Но хватит сгущать краски. Поймите же, мне было необходимо обрисовать все события, которые привели к плачевному итогу, с которым я подошел к своему тридцатилетию. Но это все осталось в прошлом. Сейчас я, как ни странно, вспоминаю об этом периоде с улыбкой и благодарностью. «Иногда, чтобы найти в себе силы и начать подниматься, нужно опуститься на самое дно» – в этой фразе содержится вся правда моей жизни. Чтобы полететь, нужно сбросить якоря, опутывающие тебя, не дающие дышать и взмахнуть крыльями. А процесс сброса этих цепей, который каждый из нас на себе носит, ой какой болезненный. Под якорями я понимаю как раз те вещи в жизни, которые мы вынуждены терпеть в связи с некоторыми обстоятельствами, и которые отравляют ее, капля за каплей. Каждый раз, когда судьба бьет вас по голове, она лишь хочет, чтобы вы стали сильнее и выносливее и, наконец, начали учиться на своих ошибках, приобретая опыт и становясь мудрее.