Олег Савранский - Проект «Творец». Начало

Я снова висел над телом, молча наблюдая как приехала «скорая», надо мной склонился врач, пытаясь нащупать пульс, потом с меня сняли разбитый шлем, погрузили на носилки и отнесли в машину. Пока меня везли, я смотрел, как с меня срезают пластами рваную куртку, ставят капельницу, делают искусственное дыхание. «Кома. Приехали…», – пронеслось у меня в голове. Всю дорогу до больницы и все время, пока я находился в реанимации на операционном столе, меня не покидало чувство, что КТО-ТО ЛЕГОНЬКО ДЕРЖИТ МЕНЯ ЗА РУКУ.

Поломало меня сильно. Левая нога была раздроблена в двух местах – обе берцовые кости, была сломана ключица и правая рука. Еще я получил сотрясение мозга, были отбиты легкие, но главной неприятностью являлись повреждение шейного отдела и перелом позвоночника в области поясницы. А это уже вызывало риск остаться парализованным на всю оставшуюся жизнь.

Хирург посчитал, что мне очень крупно повезло: внутренние органы почти не пострадали, не было сильных кровотечений, и я не умер до приезда «скорой». Звучит это, конечно, очень странно, но находясь в коме, в стабильно тяжелом состоянии, я чувствовал себя счастливчиком. Как наполненный гелием и привязанный за веревочку воздушный шарик, я парил над своим телом, понимая, что отпускать меня оно пока не собирается. Видел я не только физическое тело, накрытое то простыней, то одеялом, но и наблюдал ауру вокруг него. В местах повреждений кожи, мягких тканей, кровеносных сосудов, органов и костей ее яркое свечение сильно тускнело.

Я слышал разговоры, видел врачей, родителей, родственников и друзей, пришедших меня навестить. Ощущение времени при этом было совершенно другим, оно протекало явно быстрее, но как-то тягуче. Как таковой паники и страха у меня не возникало. Я четко понимал, что врачи делают все, что могут для моего спасения, но помочь, или подсказать им я был не в силах.

Пару раз я безуспешно пытался выйти на контакт с родителями. Я кричал им так громко, как только мог. Естественно, мои крики доходили до них не в виде звуков или слов, а в виде потока мыслей, представляющих собой электромагнитные волны, не воспринимаемые человеческим ухом. К большому сожалению, они меня не слышали, а только изредка оборачивались по сторонам. Это все из-за того, что в обычной обстановке при активном режиме работы мозг человека под завязку забит потоком мыслей и сигналов от внешних раздражителей. Поэтому вычленить одну мысль, которая пришла в голову, и не упустить ее неподготовленному человеку довольно сложно. К тому же ему при этом необходимо понимать, что эта мысль внешняя, а не его собственная. Зато, пребывая в таком подвешенном состоянии, я осознал, что могу читать мысли окружающих. Для этого мне нужно было лишь сфокусироваться на человеке, как в радиоприемнике настроившись на испускаемые им волны, и поток его мыслей начинал литься в меня.

Но самое интересное заключалось в том, что, по всей видимости, авария и последующее пребывание в коме стали причиной проявления у меня новой способности. Заключалась она в том, что я начал детально запоминать все свои сны, а также выходы из тела и осознанные сновидения. Во многом благодаря именно этому новшеству я могу сейчас рассказать о том, что я чувствовал и делал в состоянии комы, а также о том, что произошло в моей жизни позднее.

Дело в том, что обычный человек, например, под действием наркоза наверняка что-то видит, какие-то сны, образы или видения, но при пробуждении совершенно ничего не в силах вспомнить. То же самое относится и к любым снам. Практика показывает, что без каких-либо дополнительных ухищрений и усилий можно запомнить подробно не более последних пяти минут своего сна. Такие проблемы памяти изучаются учеными, и даже вроде как они нашли область мозга, отвечающую за хранение сновидений и их последующее затирание. Однако, думаю, что тут не все так просто, как кажется. Ведь говорят же, что, если не можешь вспомнить о каком-либо событии, произошедшем во сне или наяву, то для тебя, считай, его и не было никогда. Именно поэтому СПОСОБНОСТЬ ЗАПОМИНАТЬ АБСОЛЮТНО ВСЕ, НАХОДЯСЬ СОЗНАНИЕМ ВНЕ ТЕЛА, определенно дорогого стоит! Это я понял намного позже.

Из мыслей и разговоров друзей-байкеров, навещавших меня, я узнал, что мой мотоцикл из реки выловить не смогли. Он весь покореженный так и остался лежать на дне, как символ моей глупости и беспечности, олицетворяя завершение очередного жизненного этапа.