Мэтт Хейг - Полночная библиотека

– Вольтик?

Вот ее юкка и три крохотных кактуса на книжных полках, в точности та же мешанина из философских трактатов, романов и нечитаных руководств по йоге, биографий рок-звезд и научно-популярных книг. Старый выпуск National Geographic с акулой на обложке и журнал Elle, вышедший пять месяцев назад – она купила его в основном из-за интервью с Райаном Бейли. Ничего нового за долгое время.

Стояла миска, полная кошачьего корма.

Она обшарила везде, зовя его по имени. Но увидела, только вернувшись в спальню и проверив под кроватью.

– Вольт!

Кот не шелохнулся.

Руками не получалось дотянуться, так что она подвинула кровать.

– Вольтик. Ну же, Вольтик, – шептала она.

Но в мгновение, когда она прикоснулась к его холодному телу, она уже все понимала и ее переполняли грусть и смятение. Она тут же обнаружила себя в Полночной библиотеке перед миссис Элм, которая на этот раз сидела в удобном кресле, глубоко погруженная в одну из книг.

– Я не понимаю, – сказала ей Нора.

Миссис Элм удерживала взгляд на странице, которую читала.

– Впереди еще много непонятного.

– Я попросила жизнь, в которой Вольтер еще жив.

– Вообще-то нет.

– Что?

Она отложила книгу.

– Ты просила жизнь, в которой ты держала его взаперти. Это совсем другое.

– Разве?

– Да. Совершенно. Видишь ли, если бы ты попросила жизнь, в которой он еще жив, мне пришлось бы тебе отказать.

– Но почему?

– Потому что ее не существует.

– Я думала, существует любая жизнь.

– Любая возможная . Видишь ли, оказывается, у Вольтера серьезный случай, – она внимательно прочла в книге, – рестриктивной кардиомиопатии , очень тяжелый недуг, он с ним родился, и это должно было вызвать остановку сердца в молодости [29] Рестриктивная кардиомиопатия – заболевание, характеризующееся выраженным снижением растяжимости мышцы сердца вследствие различных причин. В результате происходит нарушение функционирования органа. Признаками у кошек является апатия, отказ от корма, похудение, обмороки, параличи, одышка. Прогноз от осторожного до неблагоприятного. У людей в течение двух лет с момента появления первых симптомов погибает почти половина больных. – Примеч. ред. .

– Но его сбила машина.

– Есть разница, Нора, в том, чтобы умереть на дороге или быть сбитым машиной. В твоей осевой жизни Вольтер прожил дольше, чем в любой другой, за исключением этой, в которой он скончался три часа назад. И хотя у него было трудное детство, год, прожитый с тобой, был его лучшим. У Вольтера были жизни гораздо хуже, поверь мне.

– Несколько минут назад вы даже имени его не знали. С чего вы взяли, что у него была рестриктивная кардио – как ее там?

– Я знала его имя. И это было не несколько минут назад. А прямо сейчас проверь часы.

– Зачем вы солгали?

– Я не врала. Я спросила тебя, как зовут твоего кота. Я не говорила, что не знаю его имени. Ты понимаешь разницу? Я хотела, чтобы ты назвала его по имени, чтобы ты что-то почувствовала.

Нора разгорячилась.

– Это еще хуже! Вы отправили меня в ту жизнь, зная , что Вольт мертв. И Вольт был мертв. Так что ничего не изменилось.

Глаза миссис Элм снова блеснули.

– Кроме тебя.

– В смысле?

– Ну, ты больше не считаешь себя плохой хозяйкой кота. Ты заботилась о нем так, как только можно было заботиться. Он любил тебя так же сильно, как ты любила его, и, может, он не хотел, чтобы ты видела его смерть. Видишь ли, коты знают . Они понимают, когда их время на исходе. Он вышел на улицу, потому что готовился к смерти, он знал о ней.

Нора пыталась это переварить. Теперь, поразмыслив, она поняла, что на теле кота не было внешних повреждений. Она просто приняла версию Эша. Что мертвый кот на дороге погиб из-за дороги. А если так решил хирург, обычный человек принимает его версию. Два плюс два равняется наезд машины.

– Бедняга Вольт, – прошептала Нора скорбно.

Миссис Элм улыбнулась как учительница, которая увидела, что ее урок усвоен.

– Он любил тебя, Нора. Ты заботилась о нем не хуже, чем мог бы заботиться кто-то еще. Иди посмотри последнюю страницу «Книги сожалений» .

Нора обнаружила, что книга лежит на полу. Села на коленки рядом с ней.

– Я не хочу снова ее открывать.

– Не бойся. На этот раз будет безопасней. Просто взгляни на последнюю страницу.

Перелистнув последнюю страницу, она увидела, что ее последнее сожаление – «Я плохо заботилась о Вольтере» – медленно исчезает. Буквы растворялись, словно незнакомцы, уходящие в туман.