Людмила Захарова - Кошачий бог. Антиутопия. Книга вторая

– Ну, ты и фантазерка, барышня! Почему же из-за тебя?

– Ну… застряли в болоте, меня выручили, время потеряли.

– Время-я… – протянул Чудик, расплываясь в улыбке.

Мужчины переглянулись.

– Слышишь, Ирка, а время-то все-таки существует!

– Расчетное, полетное, конечно, существует. Что вы так цепляетесь за это обозначение? – Спокойно ответил мамин голос за кадром.

– А кто здесь еще?

Ульяна сделала круглые глаза, озираясь по сторонам.

– Радио слышала? Вот мы говорим по радио…

– Так просто?!

– Не очень просто, наоборот, довольно сложно для твоего понимания. Ты смотри кино, смотри, нас не слушай…

– Ирка! Включай академгородок, давай прямую связь с домом! Будешь дурачить нас со своим Ирумом, получишь в лоб.

– Задача ясна, командир. Работаем. Пока не получается интерпретировать квантовые условия Бора на основе волновых представлений среди сигналов со всей галактики.

– Оставь Бора в покое, дебройлевские волны просканируй. Или ты отупела, получив власть надо мной?

– Ты не сказал волшебное слово.

– Пожалуйста, будь любезна… Довольна?

– Я другого ждала…

– Ну-ну, еще зареви… Заткнись, дура! Ир-ум – работать одному до моего личного приказа о включении Ир-ки.

– Да, командир. Задача принята. Эмоции губительны для разума.

– Вот-вот, работай самостоятельно.

– Спасибо Петровичам, – вздохнул разведлет. – Уля…

Он хотел позвать девушку на воздух, да и давно пора завтракать, а не киносеансы устраивать, но она его не слышала, слезы катились по щекам, на экране катюша громила фашистские позиции…

– Не-ет, это лишнее для ее положения, – сказал он командиру, тот в ответ кивнул.

Сеанс окончился. Ульяна все еще находилась в гуще событий, богатое воображение рисовало продолжение фильма.

– Погладь ее по голове, выводи отсюда, надо подсчитать до завтрака, что мы имеем в плюсе, – сказал главный конструктор.

– И купить ей тетрадок и чернил. Пусть перепишет нашу историю на бумаге.

– Согласен, командир, будем беречь ее…

– Ау! Земля вызывает! Трапезничать пора.

– Так у нас не говорят, вас сразу за чужих примут.

Ирум показал действующий постоянный сигнал приемника, координаты: Москва, Кремль. Соединять?

– Москва, Кремль… Ульяна хочешь поговорить?

Девушка замерла на полушаге, обернулась.

– Дай-дай, дай трубку!

– Соединяю, просто говори, тебя услышат.

– Приемная Сталина, – ответил бодрый голос.

– Здравствуйте-здравствуйте! – Зачастила взволновано Уля.

– Здравствуйте, девушка, как ваше имя? – Вкрадчиво ответил тот же голос, – Говорите, не стесняйтесь…

– Ульяна, Мещерова Ульяна…

– Здравствуйте, Мещерова Ульяна, что передать товарищу Сталину? Что Вы хотели спросить?

– Я… я хотела спросить, а где моя мама?

– А что с вашей мамой, Ульяна Мещерова?

– Я… я давно ее не видела, я… даже имени не помню, – она захлюпала носом.

– Я все узнаю и обязательно сообщу вам, а вы где находитесь?

– Я… в тайге, – она отпрянула от экрана, в который она кричала, чтобы ее услышали.

– У вас есть телефон? В тайге?!

– Есть…

– А как город называется? Сколько вам лет?

– Семнадцать. Почти…

А города нет. И связи нет. Бегущая строка на экране погасла, Ульяне показалось, что она оглохла от наступившей тишины. Какая же она дура! Выдала себя с головой. Теперь заново начнут искать. Крестьянки ей тогда сказали, что барыня в Кремль отправилась, правды искать. Вот мама и не вернулась. Потом Мотя, как старшая в доме, пристроилась в городе няней, деньги зарабатывала на налоги, но на людях никогда не признавала отца и брата за родных. Единоличники… значит, против колхозов, против советов. Выходит, что дед и батя чужими были для Ульки, а она и не знала, только сейчас прозревать стала. А ведь она хотела другое сказать товарищу Сталину, что в тайге американские шпионы. И она уверена, что они не сомневались в ее намерении, они читали ее мысли, видели ее насквозь, и ничего не боялись. Удивительно!

Реакция на звонок была скорой, уже через час в сторону Серебряного Бора мчались служивые. Профессора застали за воскресным обедом, выволокли из-за стола, требуя сказать, где прячет Мещерову Ульяну, почему она изволит шутить с органами. Опрокинутый борщ заливал белую скатерть, криминалисты помчались в кабинет снимать отпечатки пальцев с телефонной трубки. Мотя, как была в кладовке за кухней, так и осела на пол. Девочка жива! Взлетела занавеска в проеме двери и опала, топот был уже на лестнице. Они ее не заметили в темноте. Она тихонечко поставила банку с компотом на половик, лежа на брюхе, выглянула осторожно, выбралась через окно в сад, на ходу снимая белый фартук, пригибаясь, по тропке меж кустов смородины, прокралась к оврагу. Там она столкнулась с Санькой, он понуро пробирался домой от речки. Она прижала ему ладонью рот, заставила присесть, чтобы случайно никто не приметил, прошептала, что надо уходить.