Владимир Васильев - И тьма не объяла его...

В эту ночь вся Стая мягкокрылов была в воздухе, готовая в любой момент прийти на помощь своим покалеченным сородичам, если в полете что-то с ними случится. Ничего не случилось. И когда все беглецы оказались на одной высоте, в небе можно было увидеть новое созвездие.

И Оолла, сопровождавшая эту странную стаю, чувствовала, что кто-то смотрит вслед сотне зеленоватых звездочек, улетающих к своим далеким сестрам. Она уловила ментальную ноту одиночества, исходящую от этого таинственного наблюдателя, которая заставила ее обернуться. Но никого не было видно.

«Паук?» — предположила Оолла и тут же отвергла свое предположение как совершенно дикое. Эту хищную тварь можно было заставить плести крылья по образу, переданному Белым Пришельцем в его мозг, но чтобы она могла испытывать столь высокие чувства как одиночество и боль разлуки?!.. Нет! В это Ооллу никто не заставит поверить!..

И она, набрав скорость, обогнала светящийся клин удивительных летунов и полетела впереди, указывая путь по наиболее удобным воздушным потокам к вершинам.

Много ветров пронеслось с того времени над вершинами. И память о страшном подземелье не то, чтобы смыло дождями, — она словно зарубцевалась, как рана, и острота боли ослабла. Если, конечно, не ковырять эту рану когтями.

Но это для здоровых мягкокрылов. Могла ли зарубцеваться рана у тех, кто остался без крыльев?..

И вот еще что стало ясно: мягкокрылы исчезали всегда и, значит, всегда были в рабстве у твердокрылов, потому что хрустальные их гнездовья существовали столько, сколько помнили себя мягкокрылы. И осознать это было страшно. Но еще страшнее было представить, что они до сих пор могли бы и не знать всего ужаса своего прежнего существования и беспечно поставлять рабов твердокрылам!

Оолла, а значит, и вся Стая понимала, что именно Белый Пришелец заставил взбурлить размеренный поток их бытия и перевел его в новое русло. Хотя сам при этом потерял крылья.

Он по-прежнему жил один на своей холодной вершине. И ни к кому не обращался за помощью, охотясь сам. Тогда как многие другие Его собратья по несчастью вынуждены были принять помощь Стаи, потому что на искусственных крыльях им удавалось только более или менее сносно перелетать с места на место. Для охоты же необходимо было овладеть довольно-таки сложными фигурами пилотажа. Далеко не всем это удалось. Но Белый Пришелец был первым среди тех, кто демонстрировал Стае полноценность и независимость своего бытия.

В первый день Его возвращения из плена Оолла попыталась было принести Ему в гнездо свою добычу, но Он не принял ее. Она поняла это, уже приближаясь к Его гнезду, и ей пришлось развернуться и расправиться с добычей самостоятельно.

Она неоднократно наблюдала издалека за Его полетами и охотой (не могла же она после всего оставить Его без присмотра!) и должна была признать, что Он виртуозно овладел новыми крыльями. Просто удивительно, как это Ему удавалось? И другие летали, и другие охотились, но с большим трудом, неуклюже, часто промахиваясь и рискуя разбиться, а у Него получалось легко и красиво…

Пока не случилась беда, когда во время посадки в гнездо Его швырнуло сильным порывом ветра на скалы. Тогда-то Оолла и услышала впервые Его зов.

Она не была уверена, что зов был обращен именно к ней. Скорей всего, это был инстинктивный крик о помощи. Но услышала-то она! И значит, были основания надеяться, что, пусть и неосознанно, Он все-таки обращался к ней. А ведь это еще дороже…

Он был плох. Или так ей поначалу показалось? Во всяком случае, Оолла испугалась, увидев Его на скалах. На белых перьях темнели пятна крови. Глаза закрыты, голова бессильно запрокинута. Обрывки крыльев болтались на ветру, зацепившись за острия скал. Когда-то светившиеся нежно-зеленым светом, теперь они вдруг потускнели и казались такими же серыми, как холодные камни.

«Отчего же это паутина перестала вдруг светиться?» — удивилась мельком Оолла — раздумывать над этим феноменом ей было некогда.

Она попыталась извлечь Белого Пришельца из расщелины между камней, где Он застрял. Оказалось, что она не может этого сделать. И вообще, мягкокрылы, похоже, плохо приспособлены для спасательных операций. Оолла отчаялась, не зная, как подступиться к Нему. Он все-таки не добыча, чтобы вонзать когти в Его тело. А иначе ей не удержать Его. Даже те несколько метров, на которые надо было переместить тело, могли дорого обойтись. Не хватало еше Ему, уцелевшему в когтях твердокрылов и паука погибнуть от ее когтей!..И Оолла впервые пожалела, что у нее нет тех уродливых лапок, какие высовывались по бокам у твердокрылов. Они очень ловко орудовали ими, когда надо было что-то переместить с места на место в сетчатых приспособлениях.