Владимир Васильев - И тьма не объяла его...

— О, мой Айк! — вопил Айян, уронив факел. — Ты был жив, когда я поджег паутину!..

— О, мой Айл! — вопил его сосед…

— О, Ай-ай-ай-ай-ай! — разносилось по пещере.

Но молчало Черное Зеркало. И замолчали твердокрылы, разглядев его страшный лик.

А сквозняк, резвясь, гонял по пещере хлопья копоти, забивая глаза и клювы. Было трудно дышать. И когда твердокрылы во главе с Айяром Айтом протиснулись к выходу, чтобы сделать несколько глотков чистого воздуха, они увидели на фоне серого дождливого неба черный клин, который медленно и печально парил над ущельем. На острие его летел Верховный Айяр Айс, а следом — по пять с каждой стороны — какие-то странные черные существа на прозрачных треугольных крыльях. И столько тоски и торжественности было в этой процессии, что никто не осмелился двинуться с места и поинтересоваться, куда улетает Верховный Айяр со странными чужими существами…

Этого не знал и сам Айс, бесконечно повторяя про себя:

«Была Надежда. И Надежда была Светом во Мраке…»

О! Как много МЕНЯ! Даже трудно уследить за собой. Один Я повис на нити в крупной для него ячейке Большой Ловушки и пытается заполнить ее своей маленькой. Да! Это я уже умею… Другой бегает по Большой Ловушке, пытаясь определить, где она начинается и где кончается. Это, конечно, полезное знание. Но Я могут убежать слишком далеко и заблудиться!.. Вот — мне стало уже страшно, и Я возвращается. Еще два Я сцепились в клубок и катаются по Ловушке — ой, как весело!.. Восемь Я бегают наперегонки между еще двумя Я, обозначающими начало и конец дистанции. А еще шесть Я играют в прятки. Тут надо следить, чтобы они отключились друг от друга, а то спрятаться будет невозможно! Как спрячешься от себя?..

Все эти двадцать Я и есть я… Но почему-то мне кажется, что раньше было не так. Хотя я не помню, что было раньше. Только чувствую, что оно было. Это словно ощущение приятного тепла откуда-то…

Интересно, откуда взялась Большая Ловушка? Или она была всегда?.. Судя по тому, что я и сам могу делать ловушки, пусть и маленькие, Большую Ловушку должен был кто-то сделать. Кто-то очень большой — ведь нить такая толстая и так ярко светится!.. Но где же тогда ОН — большой и сильный?.. Наверное, это он оставил мне так много вкусной пищи… О! Как только подумал о еде, сразу встрепенулись все двадцать моих Я и повернули головы в сторону пищи, тяжело продавившей Большую Ловушку. Какой привлекательный, изумительно вкусный запах распространяется от нее по всей пещере! Только в моменты полной сытости хватает сил не поддаваться соблазну… Но сейчас… сейчас это превыше моих сил! И мои двадцать Я, бросив свои занятия, стремглав бегут к пище!

Как нежно и сочно это мясо!.. Как легко жвала расчленяют его ткани на сладостную кашицу, наполняя мои тела блаженной сытостью и покоем! Как хороши, как глубоки периоды Покоя!.. Я не знаю, сколько они длятся, потому что перестаю ощущать время. И нисколько не жалею об этом.

Вот оно!.. Вот!.. Это ощущение ласкового тепла, обволакивающего тела… И тишина, бесконечная добрая тишина… Я перестаю ощущать свои тела и куда-то лечу… Лечу… Лечу… Блаженство… Блаженство… Покой…

… Пищи осталось совсем немного. Да и то, что осталось, высохло. Жевать стало трудно и не очень вкусно. Но я дожую и возблагодарю того, кто оставил мне ее. Только что делать дальше? Тела мои с каждым днем становятся все больше и прожорливей… Правда, если есть Ловушка, значит, в нее должно что-то ловиться. Мне нужна только пища. Следовательно, в ловушку должна ловиться пища. А там, откуда свет, в нее часто попадают какие-то твари с неприятным запахом… Может быть, их можно есть? Мне кажется, что раньше я знал их вкус. Вот-вот — воспоминание становится более четким и мне хочется освежить его! Но сначала надо доесть прежнюю пищу — и мои тела склонились над последним куском…

В этот раз Покой оказался грустным… Где-то глубоко внутри возник высокий звук, и в теле от него словно бы образовалась пустота, в которой трепещет туго натянутая нить. Трепещет и звучит. И так боязно, что вдруг оборвется… Никогда прежде я не испытывал такого странного Покоя… И вот мне кажется, что у меня не двадцать тел, а одно, не двадцать Я, а только одно. От этого стало страшно и одиноко. Но это ужасное ощущение мне знакомо! Очень знакомо! Я даже задрожал от неожиданного узнавания… и вынырнул из Покоя…

И вот я иду туда, откуда приходит свет. Не свечение Большой Ловушки, а чужой, немного пугающий, но и влекущий свет. Там все время ощущается какое-то движение и запах жизни. Я двигаюсь очень осторожно.