Владимир Васильев - И тьма не объяла его...

— О-о-х, — выдохнул с ужасом Айян, надеявшийся, что Айс обнаружит нелепость его догадки. Но предположение самого Айяра показалось ему настолько убедительным, что он больше ничего не мог произнести.

Айс заметил состояние вестового.

— Будем надеяться, что мы ошибаемся. И все же, давай проверим! Ты знаешь, где выходит на поверхность эта река?.. Поспешим туда. И не теряй надежды, Айян! Быть может, Айк ждет твоей помощи…

Они поспешили назад к выходу.

— Айян, ты ведь был в числе тех, кто сразил летающее чудище?

— Да, Верховный Айяр. Я тогда был истребителем.

— Опиши мне его.

— Это трудно. Ты же знаешь, что истребитель видит только цель.

— Этого немало.

— Был закат, и оно заходило на нас со стороны солнца. У него были громадные огненные крылья невиданной формы…

— Невиданной?

— Хотя чем-то они напоминали крылья этих мелких пещерных грызунов, которыми питается паук на руднике… Громадные огненные треугольные крылья… И паучья морда! Правда, может быть, мне показалось… Против солнца… Да и заходили мы на него со спины…

— А в лапах?.. Что у него было в лапах?

— Я не заметил у него лап…

— Как это?

— Не знаю… Не обратил внимания. Меня интересовали крылья… Они были громадны, пылали, как огонь, и были прозрачны, как огонь!..

— Прозрачны?.. И ты не побоялся сунуться в этот огонь?

— Я — истребитель! — гордо воскликнул Айян. — И мой сын, Айк, истребитель!

— Значит, к тебе и к твоему сыну в полной мере относится тот айят, который ты мне здесь цитировал…

— Но почему? — вестовой ковылял следом за Айсом, неуклюже оттопырив назад крылья. Он, как и другие твердокрылы, не любил много ходить, и поэтому получалось у него это неловко. Айс же во время ходьбы был легок и энергичен. — Почему, Айяр?

— Ты же знаток моих Айятов, — усмехнулся Айс. — «Зло порождает Зло и не может породить ничего, кроме Зла».

— Но разве истребитель совершает зло?!

— Если ты этого еще не понял, то, вероятно, тебе еще не раз доведется посмотреть в Зеркало Горя…

Вестовой был явно обескуражен. Что-то в словах Верховного Айяра было не так. Конечно, не ему сомневаться в мудрости Айятов Верховного Айяра… Но что-то здесь не так. Да! Он уничтожал врагов Стаи. Но с каких пор уничтожать врагов — зло?.. Может быть, с тех пор, как посмотришь в Зеркало Горя?.. Но разве не зло — лишать защитников Стаи уверенности в правоте и добродетельности их дела?..

Айс резко остановился и подождал отставшего вестового. Он стоял перед черным провалом перехода в пещеру Паука, где твердокрылы добывали прочную эластичную нить паутины, скармливая Пауку мягкокрылов. Молчаливый натуральный обмен. Который прекратился, когда рабы сбежали, а добычу новых Айс категорически запретил. Ему казалось, что он убедил сородичей в своей правоте. Но правота Верховного Айяра проверяется благоденствием Стаи. И ему верили, пока Стая ощущала свою безопасность. Теперь же… Либо он восстановит эту безопасность, либо его Айяты потеряют для Стаи всякий смысл. А этого он допустить не мог. Слишком многое он знал о жизни, чтобы передоверить ответственность за нее кому-то другому… Хотя Стая и согласилась с его айятом: «Верховным Айяром быть может отныне лишь тот, кто бывал на Священной Вершине». И тот, кто там побывает, у кого достанет сил, смелости и ума там побывать, надо полагать, получит необходимое Знание. Но кто может поручиться, что Стая не отвергнет с Верховным Айяром и этот его айят?.. Тяжко одному… Жаль, что больше пока никто не решился на Восхождение. Даже Айяр Айт. А приказывать Восхождение бессмысленно и, может быть, равносильно убийству… Придется и дальше все решать самому, но как они будут жить без него?!..

— Ты был там? — спросил Айс запыхавшегося вестового, когда тот догнал его, и показал в сторону пещеры Паука.

— Нет, я думал, что там им делать нечего. Ведь мы пока не берем у Паука нить.

— Все-таки заглянем… Они, держа перед собой факелы, нырнули в рваную темноту перехода. Мрак впереди казался твердым, как камень. И эта непроглядная тьма, и ощущение чуждого твердокрылам замкнутого пространства, и память о притаившейся где-то в этом подземелье опасности — все это с каждым шагом превращалось в удушающие объятия ужаса. Айс защищался от него солнечно-небесной цветограммой, распространяя ее действие и на ковыляющего рядом вестового. И они упорно шли вперед, ибо твердокрыл, не сумевший преодолеть собственного страха, умирает от стыда, прячась от него в цветограмму небытия…